В романе Дюпор символизирует влияние Франции на российскую аристократическую жизнь, которая вскоре будет разрушена наполеоновскими войнами. Это было довольно точным изображением исторической действительности: война уничтожила Арбатский театр через четыре года после открытия. Последним событием, 30 августа 1812 года, стал бал-маскарад с мазуркой-кадрилью в исполнении учеников.

Война повлияла и на карьеру Вальберха. «Когда Великая армия Наполеона Бонапарта вошла в Россию, он стал самым популярным хореографом»[131]. Перемены в жизни балетмейстера можно проследить по его портретам. Одна из картин представляет его как причудливого ученого: волосы взъерошены, брови приподняты, на заднем плане виднеются остроконечные шпили зданий Санкт-Петербурга. На другой он выглядит отчужденным и строгим, с бледной кожей, тусклыми глазами и куцым париком, обнажающим кожу головы. Последние перемены Вальберх претерпел в Москве, став успешным и известным артистом и культурным просветителем.

Он начал свою карьеру в Санкт-Петербурге, преподавая в Императорской театральной школе с 1794 по 1801 год. В течение непродолжительного периода времени, по причудливому указу императора Павла I, танцовщики могли преподавать, но им не разрешалось выступать. Обычные танцы также были запрещены. Император любил суровые тренировки и строгую дисциплину и считал, что артисты должны быть похожи на солдат, то есть совершать меньше изящных и больше резких движений. По иронии судьбы, он встретил свою смерть от рук жестоких военных. Группа пьяных офицеров-заговорщиков вторглась к нему во дворец, вытащила его из-за драпировки и потребовала отречения от престола. Когда же он отказался, его задушили. В Императорских театрах смерть Павла оплакивали недолго. Мужчины вернулись в балет, а вальсы — в дворцовые залы.

В 1801 году, после коронации Александра I, Вальберх отправился в Париж, чтобы улучшить свою профессиональную технику. Шарль-Луи Дидло[132] заменил его в должности. Он повысил стандарты балетного образования и старался сделать из русских талантов настоящих «звезд»[133]. Система Дидло подразумевала создание основной группы танцовщиков среднего уровня и исполнителей первого класса. Он убрал всех «атлетов» из труппы и заменил их артистами, обладавшими гибкостью и выразительными лицами[134]. Историк балета Юрий Бахрушин[135] писал, что Дидло заставлял воспитанников носить гибкие тапочки и сандалии на плоской подошве, подобные тем, что были в Древней Греции[136]. В прошлом остались ботинки со старинными пряжками, парики и тесные платья, ограничивавшие движения. Дидло установил строгий режим обучения; он был известен как ревностный и требовательный преподаватель, хотя и с добрым сердцем и мягкой рукой. Как мужчин, так и женщин учили исполнению антраша и батманов[137]. Ровная осанка прививалась с помощью ударов небольшой указкой по ногам и спине. Одаренность танцовщика измерялась количеством синяков и подзатыльников.

Одна из его самых известных учениц, Евгения Колосова, начинала обучение у Вальберха. Ее движения казались более утонченными и естественным, чем речь. Балеты, придуманные Дидло специально для нее, становились грандиозными постановками с тщательно продуманными сценариями. Он черпал идеи из книг по истории и мифологии, которые брал с собой в студию после обеда. Несколько его сюжетов вращались вокруг спасения героя или героини от падения валунов, землетрясений, нападений животных. Дидло нравился Купидон и жертвоприношения девственниц, а к концу карьеры он увлекся ориентализмом[138]. Балетмейстер любил примерять на себя роли могущественных богов, несмотря на хрупкое телосложение и большой нос.

Чтобы имитировать бурю, хореограф заставлял танцовщиков до головокружения и обмороков размахивать руками. Для изображения одухотворенного полета он придумал подвешивать артистов на проволоку, работники сцены поднимали и опускали их с помощью блоков и веревок. Дидло выражал презрение к гравитации самыми разными способами. В балете «Амур и Психея» 1809 года демон вылетал из-за сцены и проносился над головами зрителей. Венера парила в облаках на колеснице c пятьюдесятью живыми голубями в упряжке. Биограф Мэри Грейс Свифт с иронией пишет об этой жестокой затее: «Интересно представить себе ту заботу, с которой на каждого голубя надевали маленький корсет, а затем прикрепляли к проволоке»[139].

В 1811 году Дидло был отправлен Дирекцией императорских театров в «вынужденный отпуск» по состоянию здоровья. На самом же деле, к расторжению контракта привела серия личных конфликтов. Вернувшись из Парижа, Вальберх принял на себя обязанности императорского балетмейстера и педагога. Он создал 37 спектаклей, самостоятельно комбинируя различные па из французских и итальянских балетных канонов. Вальберх также любил использовать для творческого вдохновения свое скромное происхождение (его отец был портным). Сюжет одного из его ранних балетов (1799 года) «Новый Вертер» разворачивается на московских улицах и в частных домах. Мужчина из низшего слоя общества влюбляется в аристократку; их страсть побеждает разум, приводя к гибели главного героя. Несмотря на то, что зрителям понравилось, постановщика упрекнули в том, что он использовал в спектакле современные костюмы. «Ах! Какие мудрецы и всезнайки ополчились против меня! Видимо, они считают, что балет можно танцевать в халатах!» — возмущался балетмейстер[140]. Он также представил несколько фантастических балетов и отечественных пьес, сыгравших свою роль в этическом просвещении публики. В одной из постановок девушка по имени Клара в награду за целомудрие должна была получить образование; в другой американская героиня узнавала цену предательства.

Вальберх работал, основываясь на собственных принципах, особенно ярко отличавшихся от правил Дидло. Это подчеркнул дивертисмент о каза́чке — девице, переодевшейся в мужской костюм и ставшей героической кавалеристкой. После успешной работы в Санкт-Петербурге балетмейстер отправился в Москву. Затем последовала серия спектаклей с танцами, песнями и драматическими диалогами о любви к русским крестьянам и священной земле, на которой они трудились и за которую готовы сражаться. Из балетов пропали феи, духи и колесницы, зато появились крестьяне и солдаты. Хореографическая составляющая была неоднозначной, но популярность постановок среди публики росла. Наиболее значимые балеты датируются временем вторжения Наполеона. Спустя всего четыре дня после Бородинской битвы, оставившей как русскую, так и французскую армию совершенно истощенными, Вальберх показал «Любовь к Отечеству» (1812 г.). Музыка была написана Катерино Кавосом[141], любимым композитором Дидло. Согласно словам «очевидца», «Любовь к Отечеству» оказалась настолько пропитана духом патриотизма, что побудила зрителей записаться на военную службу[142].

Великая армия[143] вошла в Россию летом и пала осенью 1812 года. По некоторым оценкам, 400 000 ее военнослужащих погибли еще до пересечения реки Неман в Беларуси и Литве, по этой причине вторжение потеряло смысл. Русских солдат погибло такое же количество, а, возможно, больше. Борьба не была, как обычно, идеологической, в которой силы революции противостояли монархическому правлению.

К 1812 году Наполеон Бонапарт объявил себя императором и проявил не менее грандиозную силу, чем русский самодержец. Его отношения с