Но по его лицу я понимаю, что сам он в это не верит. И, честно говоря, я тоже.

* * *

На Саути-роуд стемнело, и пожарным дознавателям приходится зажечь дуговые лампы. Около часа назад начался снег, и несмотря на то что они натянули над местом поисков брезент, крупные белые хлопья вплывают под него, попадают в золотой свет ламп и медленно опускаются на горы почерневших обломков.

Пол Ригби разговаривает по телефону за пределами навеса, когда у него за спиной раздается крик. Он оборачивается и видит, как один из экспертов отчаянно машет ему рукой.

– Что-то нашел?

Мужчина кивает, и Ригби идет в его сторону, перебираясь через кучи мусора, черепицы и стекла, которое хрустит под его подошвами. Три человека из его команды смотрят на что-то у себя под ногами. Ригби слишком часто видит подобное выражение на лицах, чтобы ошибиться. Под перекрученной оконной рамой, кусками труб и искореженным листом пластика что-то виднеется.

Человеческая рука.

* * *

На этот раз, когда Гис заходит ко мне в кабинет, мне достаточно одного взгляда, чтобы понять: что-то случилось.

– В чем дело? Эсмонд нашелся?

– Нет, – отвечает сержант с гримасой. – Он так и не появился. Асанти разговаривал с организаторами, и они о нем ничего не знают. Он не позвонил, не прислал сообщения – вообще ничего.

Я тяжело вздыхаю. А потом вдруг понимаю, что совершенно не удивлен этим. Где-то я даже ожидал нечто подобное. Я что, уже подозреваю его? Не думаю – по крайней мере, неосознанно. Но внутренний голос ясно говорит мне об обратном.

Гис делает шаг в кабинет.

– Но, хотя мы так и не нашли его, зато нашли ее. Я за этим к вам и пришел. Звонил Ригби. На месте пожара найдено еще одно тело. Как мы и думали.

– Женское?

Гис кивает.

– И они уверены, что это она?

– Насколько в этом вообще можно быть уверенным. На ней какая-то пижама. Похоже, что она была в одной из спален на верхнем этаже. Очень надеюсь, что она спала и так ничего и не поняла.

В отличие от ее сына, который в ужасе проснулся и понял, что он совсем один.

Я поднимаю глаза на Гислингхэма и вижу, что тот думает о том же.

– О Мэтти больше никаких новостей, босс, – говорит он. – Но надежда умирает последней, да?

* * *

9 апреля 2017 года, 14:13

270 дней до пожара

Саути-роуд, 23, Оксфорд

– А, чтоб тебя!..

Майкл Эсмонд бросает лопату, и та с металлическим звуком падает на землю. Он умудрился обломать ручку о куст, который собирался пересадить. Тяжело дыша, Майкл стоит и смотрит на торчащий обломок ручки. Честное слово, у него есть дела поинтерес- нее.

– Всё в порядке? – спрашивает Саманта, подходя. Она протягивает ему кружку с чаем. На ней написано: «С днем рождения, папочка!»

– Да, все нормально, – отвечает Майкл с легким раздражением – это его жене пришло в голову пересадить гребаный бордюр. – Сломал ручку лопаты, а в остальном все хорошо…

Саманта смотрит через сад туда, где играют ее сыновья. Мэтти пытается заинтересовать Захарию игрой в футбол, но малыш просто бегает за мячом, визжа от радости.

– Ты должен быть вратарем, – устало объясняет Мэтти. – А я буду бить.

– Может быть, нам стоит нанять кого-нибудь? – решается Саманта. – Чтобы ухаживал за садом.

– Ты же знаешь, – муж поворачивается к ней, – что садовники в этом городе стоят кучу денег.

– Я не про компании, – быстро продолжает Саманта. – Может быть, поспрашивать на факультете? Должны же быть студенты, которые хотели бы заработать на пиво.

Майкл все еще смотрит на поломанный инструмент.

– Все это вина папаши, – говорит он наконец. – Зачем надо было сажать такой кустарник?

– Думаю, что он хотел придушить сорняки, – говорит Саманта, стараясь не смотреть на другой бордюр, где уже видны первые ростки крапивы. Она не хочет, чтобы муж думал, что она его критикует, но сад таких размеров нуждается в уходе как минимум дважды в неделю.

Майкл допивает чай и поворачивается к жене, в первый раз удостаивая ее взглядом.

– Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо, – быстро отвечает она.

– Выглядишь повеселее… В любом случае лучше, чем вчера.

– Прости, но я чувствовала себя такой измученной… Вовсе не хотела взваливать это на тебя.

– Всё в порядке, – отвечает он. – Для этого я и существую. Чтобы присматривать за тобой. За тобой и за мальчишками.

– А ты не думаешь, что я… – начинает Саманта после некоторого колебания.

– Нет, – твердо отвечает он. – Плохая идея. Мы не можем обсуждать все это по новой. Ты не можешь, и я не могу.

– Но я ненавижу все это – живу, как в тумане… Прошу тебя, Майкл…

Ответ ее мужа заглушают крики их младшего сына, который неожиданно врезается в своего отца с обломком ручки лопаты в руках и с криком: «Папа, папочка, ты сломал лопату! Ты сломал ее, папочка!»

* * *

– А, вот и ты, Фаули. Присаживайся.

Я стоял возле кофеварки, когда меня разыскал личный помощник суперинтенданта Харрисона и предложил мне «заглянуть» к шефу и поделиться с ним последними новостями. А как говаривал мой инспектор, когда я еще был детективом-констеблем, «предложение – предложением, но не стоит забывать, кто его делает».

– Я думал, что мы закончим дело Эсмонда до выходных, – говорит Харрисон. Наверное, на уик-энд у него какие-то планы, и он не хочет, чтобы им помешали. – И мне тут звонили – думаю, ты понимаешь, о чем я…

Конечно, о звонках из университета. И если вы спросите меня, то точно не от Анабеллы Джордан. Речь, скорее, может идти об одном из высоких кабинетов на Веллингтон-сквер, где вдруг озаботились, как все это выглядит в глазах общественности.

– Так на чем мы стоит, Адам?

Мне не требуется много времени на отчет. Да и зачем оно – у нас ведь ничего нет.

Харрисон задумывается. И наверняка об этих высоких кабинетах.

– А что с машиной?

– На камерах дорожного наблюдения – ничего. Система распознавания номеров ничего не обнаружила.

– Кредитные карты?

– Ждем ответа из банка. Из-за праздников у них не хватает людей.

Так же, как и у нас.

Супер откидывается на спинку кресла и соединяет перед собой кончики пальцев.

– И что же делать?

Но к этому вопросу я готов.

– Есть одна вещь, сэр, которую можно попробовать…

* * *