– И, м-мастер, неужели мы…

– Нет. Что я тебе говорил, парень, насчёт упырей, недавно обращённых? Наше дело вот именно этого вурдалака взять, не дать ему за Вирр ускользнуть – ну так мы и не дадим. Мы у него уже почти за самой спиной, ещё день-два – и нагоним.

* * *

– Не удивляйся, парень, что ни твоего имени не спрашиваю, ни своего не называю. Я для тебя – мастер, наставник, учитель, старшой, как хочешь; ну, а ты для меня – парень, приятель, малый и так далее. Чем меньше мы знаем о прошлых наших жизнях – тем лучше. Упыри хитры и мстительны, даже из обмолвок наших многое могут узнать и другим передать. Как – не спрашивай. Магия, не иначе. Вот ведомо мне, что ты из Предславова княжества – и то уже много. Понял ли, парень?

– Понял, мастер.

– Хорошо, если понял. И потом, когда – если – сам до мастера дорастёшь, лучше всего, коль всех других по прозвищам звать станешь. У вурдалаков слуг хватает – дураки да подлецы в роду человеческом, увы, не переводятся.

Ученик лишь кивнул.

Заброшенный тракт опустел явно уже лет пять как; меж тележных колей поднялись молодые деревца, жёсткая трава, сейчас пожелтевшая и жухлая. Безжалостная осень собирала урожай, и в её закрома годилось всё. Листья и ветки, кора и стволы, зверьё и птицы.

И люди.

Осенняя земля примет всё и обратит в часть себя. Великий круг замкнут, он неразрывен и таким пребудет до скончания времён. Нарушают его лишь вампиры, лишь им удалось – или лишь они оказались обречены – вечно влачиться по дорогам этого мира, покуда он сам не распадётся в пыль.

– След-то видишь? – время от времени спрашивал мастер, когда молчание становилось совсем уж тяжким. Не для него – сам-то он привык молчать неделями и месяцами, скитаясь вместе с верховым вараном по лихоземью, – но для молодого ученика.

– Вижу, – неизменно отзывался парень. Он и впрямь оказался хорош, цепок, приглядчив; едва различимые днём магические отпечатки упыря было мудрено не упустить. Учитель заставлял показывать, проверял – ученик не сбился ни разу.

– Мастер, – наконец не выдержал он после очередной проверки. – Не могу понять, нагоняем мы его-то или нет? Всё стараюсь, стараюсь – и никак. Словно… пелена какая-то перед глазами. Мельтешит, крутится, никак упыря не увидать, не посчитать даже, насколько он нас опережает!

– Не посчитать, – кивнул мастер. – Молодец, приятель, всё верно видишь. Сдаётся мне, не просто молодой упырёк перед нами скачет, задницу свою в Гнилогорье уносит. Простому упырьку такие фокусы не провернуть. Ну, кто это может быть?

– Вампир, но с магическим даром, – ученик хлопнул себя по лбу. – Не настоящий маг, не чародей – способности не открыты, не развиты, он сам о них не знает; но отводить глаза у него получается словно само по себе.

– Верно, – кивнул наставник. – Весёлая выйдет у нас прогулка. Придётся поспешить – не хочу рисковать, далеко слишком за Вирр уходить. Лучше всего его взять ещё на нашей стороне.

Слегка побледневший ученик кивнул.

– А теперь идём, покажу, как всё-таки пробиваться через эту завесу. – Мастер принялся рыться в седельной сумке.

Появилось несколько склянок с притёртыми пробками и разноцветными жидкостями внутри – багровой, фиолетовой, оранжевой или попросту чёрной.

– Когда нет времени след вскрывать по-настоящему или если, как сейчас, упырь нам глаза отводит, начинаешь с оранжевого – он след от испарения убережёт. Продолжаешь алым – разрывает отводные чары, буде они есть. Поверх накидываешь фиолетовое – не даст разорванному сомкнуться, есть, есть такие заклятья, что на раз-два не снимаются… и, под конец, закрепишь всё чёрным. Он сделает след видимым.

– Мастер, – ученик с неослабным интересом глядел на склянки, – а почему господа маги нам не помогают, ну, почти совсем? Они-то ведь ловчее могли бы с упырями справиться!

– Могли бы… – с неопределённым выражением протянул мастер, по-прежнему перебирая пузырьки, расставляя их перед собой то так, то этак. – За упырями, парень, по приказу охотиться не станешь. Тут только добровольцы сгодятся, и то далеко не всякие. Прав ты, только редко к нам чародеи с алхимиками попадают, всё больше вот этим, – он указал на скляницы, – отделываются. И за это им спасибо сказать надо, без эликсиров-то туго нам пришлось бы, ох, туго… Маги, зельевары, они ведь книжные черви, сам знаешь. В библиотеках штаны просиживают, никогда ничего тяжелее пера или там реторты в руках не держали. Ну, в большинстве своём.

Он выпрямился, хмурясь. Что-то ему не нравилось, и, похоже, мастер сам не мог понять, что.

– Я начну, парень, а ты гляди в оба. Постарайся удержать как можно больше. Снадобий этих у нас, увы, маловато, и пользовать их я начал куда раньше, чем хотелось бы. – Он натянул кожаные перчатки со стальными набивками, откупорил флакон с оранжевой жидкостью, аккуратно капнул три капли на тыльную сторону левой руки, защищённую железом. Проделал правой сложный жест, словно выхватывая что-то из воздуха, и осторожно дохнул на капельки.

Те исчезли в единый миг, словно испарившись. Их не сдуло, они не растеклись по металлу, но и впрямь просто исчезли. Мастер лихорадочно шептал что-то, обе руки его теперь проделывали причудливые пассы.

Потом вдруг замер, точно так же капнул на железо из багровой скляницы, сдул, потом капнул из фиолетовой…

Вокруг ничего не менялось.

И лишь когда исчезли чёрные маслянистые капли, тяжёлые даже на вид, похожие на жидкий металл, – на земле появилась цепочка следов. Правда, едва заметных, сероватых, словно присыпанных пеплом.

Мастер приглушённо выругался.

Ученик не утерпел, побежал по следам, но, оставив позади десятка три саженей, разочарованно остановился.

Серый пепел сносило лёгким ветерком, от следов не оставалось даже воспоминаний.

– Прямо по тракту чешет, мазурик, – хрипло сказал мастер, утирая пот. – Так, придётся нам занятия и объяснения отложить. Торопится наш упырёк, птицей летит! А уж как следы хорошо заметает – любо-дорого посмотреть!

Воцарилось молчание. Ученик понурился, мастер что-то забормотал себе под нос. И лишь вараны меланхолично жевали, ни на что не обращая внимания.

– Силён, бродяга, – наконец выдохнул мастер, сердито сплюнув. – Ничего нет хуже чародея, подавшегося в вампиры. Ну или вампира, сделавшегося чародеем. Наше счастье ещё, что редко такое случается.

– А что, мастер, они тогда чары свои к вампирству прилагают? – Паренёк глядел на учителя с жадным интересом. – Они ж тогда и вовсе непобедимы бы сделались! Ка-ак швырнёт огнешаром!..

– Нет, – покачал головой старший охотник. – Четыре раза сходился я с вампирами, что с магическим даром были. Дважды это были просто «потенциаты», как мэтр Бонавентура выражается, то есть люди с дремлющими магическими способностями, в Академии не обучавшиеся, а дважды… – Охотник вздохнул. – Дважды, парень, это были настоящие маги. Кого обратили уже после того, как они всему, ну, или почти всему, обучились. И вот с ними драки я до конца жизни помнить буду.