все это. Все меня бросили. Мой верный соратник Энтони Наттинг, государственный министр, ушел в отставку. Я не могу даже рассчитывать на единодушную поддержку своей Консервативной партии… Все против меня! Содружество грозит развалом. Неру заявляет, что он выйдет из Содружества. Эйзенхауэр постоянно звонит мне — и мы не сможем существовать без Америки… Нет, это невозможно”. Молле едва упросил Идена подождать еще немного — пока войска не овладеют полностью Суэцким каналом, и тот согласился отложить прекращение огня до полуночи 6 ноября. Вскоре, однако, стало ясно, что французам в одиночку не удастся завершить операцию — слишком многое, на всех уровнях и командных постах, было связано с англичанами. Разочарованный и удрученный, чувствуя, что для победы не хватило буквально нескольких часов, Молле согласился принять позицию англичан. Суэцкая операция должна была прекратиться в полночь.

Израильтяне сохраняли твердость своих намерений. Во всяком случае, главной цели в ходе Синайской кампании они добились. 7 ноября, в состоянии упоения одержанной победой, Бен-Гурион довел до сведения кне-сета о наличии у него самых серьезных намерений аннексировать Синайский полуостров. “Ведь, в конце концов, Синай никогда не был египетской территорией”, — задумчиво сказал он. На волне победной эйфории большинство израильтян сочло эту мысль отнюдь не столь уж необоснованной. Один из участников операции Кадеш, Шломо Барер, вспоминал:

“Группа за группой начали совершать восхождения на гору Синай. Пилоты-любители летали туда на своих легких самолетиках. Не успело пройти буквально несколько дней после окончания боев, как уже израильские географы, геологи, археологи, и особенно археологи, изучающие доисторическую эпоху, филологи и гебраисты оказались в этой пустыне и принялись тщательно ее прочесывать вдоль и поперек в поисках следов, оставленных коленами Израиля во время Исхода из Египта. Ботаники искали — и нашли — растения, которые могли быть манной небесной. Разбив по всему полуострову множество лагерей и биваков, десятки и сотни человек проводили свое свободное время, странствуя в своих запыленных джипах и открытых военных машинах по песчаным дюнам, руслам высохших потоков и розовым каньонам… любуясь мифической Горой Бога, освещенной мистическим светом, и флагом Израиля, трепещущим на деревянном флагштоке.

Весь народ Израиля, лишь недавно вернувшийся в Землю обетованную, вдруг увидел свою колыбель — такой, как она выглядела на заре цивилизации”.

Но премьер-министру недолго довелось наслаждаться своим несомненным триумфом. Все торжество было сведено на нет посланием Эйзенхауэра, содержавшим угрозу возможного прекращения “дружественных связей между двумя нашими странами”. Нахум Гольдман предостерег Бен-Гуриона, что даже еврейская община США может оказаться не в состоянии поддержать Израиль, если он силой захочет удержать завоеванные территории. Тогда премьер-министр решил сменить тональность разговора с Америкой. В ответном послании Эйзенхауэру, написанном на следующий день, он заверял, что выведет войска из Западного Синая, как только силы ООН войдут в зону Суэцкого канала. Но президент США не дал себя уговорить. В следующем послании он предупредил, что в случае нападения на Израиль при поддержке Советского Союза израильскому правительству не следует рассчитывать на американскую помощь.

К вящему смятению Бен-Гуриона, Великобритания пошла еще дальше Соединенных Штатов. Министр иностранных дел Соединенного Королевства Селвин Ллойд в неофициальном порядке потребовал от Израиля вывода войск — правда, под определенные гарантии: подписание мирного договора, соблюдение которого будет гарантировано Великими державами (пятью постоянными членами Совета Безопасности ООН — США, СССР, Великобританией, Францией и Китаем), обеспечение неприкосновенности границы, а также свобода прохода через Суэцкий канал и Акабский пролив. Высказывая эти условия в беседе с послом Израиля в Лондоне, Ллойд, несомненно, рассчитывал успокоить Нури Саида, премьер-министра Ирака, спасая тем самым уже изрядно пошатнувшееся партнерство в рамках Багдадского пакта. Все эти меры насильственного воздействия способствовали мучительному пересмотру ориентиров и партнерских связей в израильском кабинете. Даже Франция и та оказалась ненадежной опорой. Пино проинформировал израильского посла Цура, что “Франция готова поделиться с Израилем всем, что у нее есть, но даже наши объединенные ресурсы недостаточны для того, чтобы противостоять всей мощи советской угрозы. В складывающихся обстоятельствах мы можем лишь посоветовать вам вывести свои войска”.

Тем не менее израильским силам удалось пробыть на своих новых позициях в Синае некоторое время сверх ожидаемого. На протяжении ноября и начала декабря основные усилия ООН были сосредоточены на выводе английских и французских войск из Египта и возобновлении судоходства по Суэцкому каналу для танкеров с арабской нефтью. Но к 10 ноября ооновский контингент численностью 700 военнослужащих из “нейтральных” стран под командованием генерала Бернса уже был расположен в Египте, и еще 3 тыс. военнослужащих были на подходе. Соответственно, 22 ноября исполняющий обязанности премьер-министра Великобритании Р. О. Батлер (Иден отбыл лечиться на Ямайку) объявил о намечаемом начале отвода английских войск. Отвод откладывался до этого времени по просьбе Парижа — главным образом для того, чтобы дать Израилю достаточно времени для переправки к себе всего трофейного оружия советского и чешского производства. Наконец 22 декабря последние английские и французские военнослужащие оставили Порт-Саид. Для союзников Суэцкая кампания закончилась.

Израиль добивается гарантий безопасности

В документах ООН, требующих вывода войск вторжения из Египта, Израиль определялся как агрессор. В то же время страны Запада не могли не осознавать, каким провокациям подвергалось еврейское государство. Рассчитывая в силу этого хотя бы на некоторое участие и понимание, израильское правительство пыталось выиграть время, надеясь, что по мере смягчения остроты ситуации Израиль сможет постепенно обрести международную поддержку. Бен-Гурион писал в своей автобиографии:

“Чем больше времени имелось в нашем распоряжении, чем дольше мы были в состоянии осуществлять эффективный контроль над западным берегом [Тиранского] пролива, чем больше судов проходило по Красному морю, чем большее число самолетов над ним пролетало, тем лучше становились наши шансы продемонстрировать всему миру ценность и значимость этого пролива. Если бы мы могли к тому же проложить трубопровод от Эйлата до Хайфы, наше положение упрочилось бы в еще большей степени. Если бы нам только удалось убедить другие страны, насколько жизненно важной для них — как, впрочем, и для нас — является свобода судоходства по этому проливу”.

Эта политическая кампания, проходившая в рамках ООН и за ее пределами, продолжалась с начала ноября 1956 г. до начала марта 1957 г.

На первой стадии кампании, до и февраля, велась тяжелая непрестанная борьба. Генеральная Ассамблея ООН целиком и полностью посвятила себя обеспечению вывода всех оккупационных войск, с их заменой экспедиционными войсками ООН, и позиция, занимаемая по этому вопросу Генеральным секретарем ООН Дагом Хаммаршельдом[25], была непреклонной. Собственно говоря, он отказывался даже рассматривать израильские требования относительно гарантий безопасности, пока израильские части не будут выведены