О, да. Еще. Она хотела, чтобы это никогда не заканчивалось. Ее разум был полон плохих воспоминаний, раньше, до того как она почувствовала его экзотический вкус, она была ним... , прошлое забыто, настоящее - трепет, а будущее в предвкушении. Так хорошо.

- Я не хочу причинить тебе боль... Не позволяй мне сделать это.

Прекратить это, вот что причинит ей боль. Поцелуй, должно быть, послужил причиной всплеска адреналина в нем, потому что следующее, что она поняла, было то, что у него хватило силы поднять ее и усадить к себе на колени.

Его эрекция прижалась к ее нуждающемуся центру, твёрдый и толстый, и она задохнулась. Хорошо? Больше никаких слов. Земля внезапно зашевелилась. Не в силах помочь себе, она выгибалась и тёрлась об него вперед и назад. Каждый раз, когда она ударялось об него, каждый раз, когда они соприкасались, она издавала стоны удовлетворения. Нервные окончания, казалось испепеляться, удовольствие вырывалось через неё горячими волнами.

Еще.

-Пожалуйста. Голос у нее был чуть более нуждающимся хныкающим.

Одну из рук он запустил за талию к её штанам и обхватил её попку. Кожа к коже накалилась как заклеймённая обладанием. Его вторая рука проскользнула по её спине и сомкнулась на её затылке. Следующее мгновение он перевернул её, бросил её на положенный матрас и навис над ней, его вес вдавился в неё.

Поцелуй не прервался ни на мгновение. Снова и снова его язык ласкал её, наполняя её экстазом, в котором она нуждалась, но также заставляя её испытывать боль желания. Не помогло и то, что его бёдра начали медленно тереться о её клитор, в то время как его рука на её попке приподнимала её ему навстречу, заставляя её скользить вверх и вниз по его стержню. Трение обжигало, обжигало так чертовски сладко. Она никогда не испытывала ничего подобного.

- Мы не должны делать этого.

Для нее было слишком поздно думать об окружающей их опасности. - Ты мне нужен.

Да.

Она бы смеялась, как легко он был убежден, будет продолжаться, но на данный момент она заботилась только об одном. Кончить. Ее ногти вонзались в его спину, вероятно до крови. Она попыталась умерить свои реакции, успокоиться, что бы не ранить его еще больше, но не могла. Боль ... поглощала ее, управляя ей, застилала ее мозг.

"Мне нужно ... " Хайди обвила ноги вокруг его талии и переплела лодыжки. Он погладил ее грудь, покрутил сосок между пальцами. Даже через рубашку и бюстгальтер, она могла чувствовать его жар. Огненное клеймо. "Мне нужно ... "

Я. Тебе нужен я.

АМУН ПРОПАЛ.

Он обвил руками шею Хайди готовый сломать кость на две части. Она посмотрела на него своими жемчужно-серыми глазами, с длинными и густыми ресницами, губы были мягкими и припухлыми, розовые пряди волос упали на лоб. Она говорила о его спасении ... темная решимость выражалась на ее лице. Один он не был в состоянии читать, но он ненавидел.

Она прижалась к нему, таким образом, извиняясь перед ним за свои ошибки, как будто его боль это ее вина, и он забыл о своих ранах. Он забыл обо всем. Он был беспомощным что-либо сделать кроме как чувствовать ее губы на своих. Он должен был обладать ею. Взять ее. Отдавая все. Беря все.

Он не понимал своего желания, все еще не понимал, но он не мог заставить себя уйти. Момент, когда их языки переплелись между собой, его тело стало штормом, и эта женщина стала его единственным якорем.

Теперь, все демоны внутри него - множество голосов, множество мыслей и убеждений - отчаянно вырывались, не в силах оставаться в глубине его сознания. Им она не нравилось, они пытались скрыться от нее, отчаянно нуждались держаться подальше от нее. Он ощущал их волнение, их страх, их в отличие от него не тянуло к ней. Они сопротивлялись.

Он не сопротивлялся. Он просто сдался.

Теперь он изо всех сил пытался ограничить демонов, задержать их, поскольку Хайди извивалась в его руках, декадентский холод ее кожи дразнил его ладони. Вскоре он с трудом мог вспомнить о необходимости делать это. Она была неразбавленным удовольствием в его объятиях.

Тогда он понял, что ему наплевать, что она была Ловцом.

Ему наплевать, что она хотела навредить его друзьям. Что она навредила его лучшему другу. Это было... необходимо. Она была на вкус как Источник Жизни, встречающийся только на небесах.

Чистый, свежий... И когда она укусила его губы, слишком поглощенная страстью, чтобы быть нежной с ним, он слетел с катушек поглощенный только одним: обладать ею. Полностью, безраздельно.

Он передвинул свои пальцы с ее попки вперед. Трусики. Хлопок. Влажно. Отлично.

Моя, плевать на последствия. Он позаботиться о них позже. Завтра, возможно.

Здесь, сейчас, она была его. Отчаянно пытаясь почувствовать ее женскую сущность, он отодвинул трусики в сторону. Еще больше влаги. Скользкая, готовая. Боги, она хотела его…

Низкий рокочущий стон вырвался из его горла. На мгновение он застыл, в страхе того, что могло последовать даже за столь неопределенным звуком, но его рот был все еще прижат ко рту Хайди, поглощен ее жаждущим язычком, и ни слова не сорвалось с губ.

Расслабившись, он раздвинул ее складки, нашел клитор и надавил на него ладонью. Она вскрикнула, бедра вжались в кровать, ногти вонзились в его спину.

Так хорошо. Тебе это нравится. Это были не вопросы, а констатация факта.

-Да, пожалуйста. Ещё.

Услышав ее просьбу, он почти кончил. Чего ты хочешь? Что тебе нужно? Что еще тебе нравиться?

- Тебя. Только тебя. - Ее глаза были закрыты, ее язык с силой врывался в его рот пробуя ее на вкус. Ах, да. Она пропала также, как он.

Было ли также прежде? Между нами? Момент, когда он спросил, он застыл. Он не хотел знать. Он не…

- Господи, нет. Мы были ужасны раньше.

Он выразил свое одобрение еще одним поцелуем, что удивило его. Амун не был похож на Страйдера, собственника до крайности. Он был не против делиться. Он никогда раньше не вел себя как пещерный человек по отношению к женщине. Никогда не вел себя как собственник. Фактически, у него не было любовницы уже сотни лет. Он всегда знал, что они думали, что они действительно думали о нем, по-настоящему хотели от него ... Это быстро надоело. Таким образом, он сосредоточился на войне с Ловцами, на том в чем он был хорош: убийства. Но Хайди...

Он хотел быть у нее лучшим. Ее единственным. Не хотел, чтобы она думала, что старый "Мика" был лучше. Не хотел, чтобы она думала о ком-либо другом кроме Амуна.

- Ты... это было... потрясающе.

Как ты и сказала, собираюсь сделать тебя безумно счастливой.

Амун прокладывал дорожку вниз по ее горлу, покусывая, облизывая, посасывая. Пока не достиг ее соска. Нежность была забыта. Он укусил ее через ткань блузки, всасывая маленький бутон в огненный жар рта, одновременно глубоко погружая в не палец.