…но тут появляется большая шишка в обществе гребаного Должника, от чего у вояки играет очко. А у кого бы не сыграло? Тут либо Стелла с «Солнышком», либо получи себе в ближайшее окружение сраного ребенка Бога-из-Машины, со всеми его возможностями и психозами. Все знают, как Должники не любят ждать — у них вся жизнь в движении!

Что, Стелла Заграхорн? Ты теперь обеспечиваешь движение Должнику. Движение, что неминуемо кончится для тебя конфискацией «Солнышка» и тюремным сроком в пару тысяч лет, которые ты будешь отрабатывать пилотом. Скорее всего, здесь же, на своем бывшем корабле, выстроенном твоим отцом, чье еще теплое тело ты закапывала под орочьими взглядами. Серокожая тварь, неотступно следящая за тобой, неумолима. Ты знаешь о них, о этих ублюдках, достаточно, чтобы понимать, как они ценят свое время. Ему нужно попасть в Энтигель не меньше, чем тебе туда не попадать.

Видят боги, она б нашла в себе мужество даже попытаться соблазнить эту уродливую тварь ради шанса её прибить, только в этих непроницаемых черных гляделках не промелькнуло ничего, пока он любовался на её голую задницу!

За своими горькими размышлениями она потеряла счет времени. Когда пришла в себя, то увидела страшное — до проклятого демонами Энтигеля оставалось три часа! Три! Часа!

Её не отпустят никогда. Со всем хламом, что есть в «Солнышке», Стелла будет в рабстве вечно. Они с отцом заряжали дирижабль на полную, планируя уйти на юг, подальше от всего дерьма, что тут вскоре устроят барджайцы. Хорошо попрощался с мамой, папочка?!

Стелла не хотела ошейник с ядом на шею. Знала, что не выдержит и недели, попытается взломать проклятую штуку, а затем сдохнет от впрыснутого токсина. Она видела клейменых затрандцев, живых и мертвых. Мертвые были синего оттенка и вспухшие, как… разваренные сардельки. И ей, только два месяца как отметившей восемнадцатилетие, вот так вот где-нибудь лежать? Вздуваться до тех пор, пока кожа не лопнет, извергая смесь почерневшей крови с гноем?!

НЕТ.

Рука без всякого мысленного приказа змеей дёрнулась к паре скрытых рычажных скоб. Ей нужно было лишь слегка сосредоточиться, чтобы не сдвинуть сразу обе, хватит только той, дальней. С натугой идёт, стерва, но…

— Эй! — подскочил мячиком на месте что-то почуявший Должник.

Поздно, сука страшная!

Содрогнувшееся «Солнышко» с ужасным скрипом наклонилась вперед так, что сама Стелла со всего размаху клюнула лицом приборную панель, рассаживая себе лоб. Лысому гному пришлось куда хуже — он едва не выбил собой передний иллюминатор на радость слегка плывущей сознанием полугоблинше, но, отскочив от толстого стекла мячиком, был вынужден закатиться ей под ноги, пыхтя и ругаясь, где и завозился, застряв.

Из каюты, где сидел орк, раздался жуткий грохот. Стелла, упираясь руками в штурвал и улыбаясь как дура, вспомнила, что там, в этой «пассажирской» каюте они с отцом держали в верхних выдвижных ящиках запасы вентилей и стальных тросов. Немалая тяжесть, которая сейчас наверняка завалила этого… как его там… Теовальда!

— Ха-ха-ха-! — она попыталась выдавить из себя смех, но получилось довольно жалко. Умирать ей не хотелось, очень не хотелось, только вот дороги назад не было: скобой она распустила задние крепежи, на которых держался шагающий танк и тот сейчас провис на передних, полностью нарушая баланс воздушного судна!

Они идут вниз!!

— Ты что наделала, дура?!

Колено сдавило жуткой болью, заставив поперхнуться смехом. Снизу смотрел он, смешно высунувшийся у Стеллы между бедер. Если бы не было так больно от сдавившей колено руки, то она бы заржала еще громче, а так оставалось лишь оскалиться.

— Я лучше сейчас сдохну! — прошипела она, пытаясь стукнуть урода по носу, — Понял?! Сейчас!!

Без труда уклонившись от её шлепков, Должник вылез из-под панели, удерживая себя на месте за счет вмонтированного в пол кресла пилота.

— Дав…, - он что-то хотел предложить, но в этот момент раздался странный резкий звук, который Стелла так сразу и не смогла определить. Лишь через секунду она догадалась развернуться и уставиться туда же, куда и замерший на одном месте лысый урод.

Кот. Всего лишь кот. Крупный, худой, с слегка свалявшейся бело-рыжей шерстью, он упирался лапами в находящийся под неприятным углом металл палубы и жалобно кричал от боли. Неприятные ощущения животному доставляла вцепившаяся в хвост здоровенная зеленая ручища, крепившаяся к плечу, выглядывающему в коридор вместе с окровавленной орочьей головой, рассечённой аж в трех местах. В глазах придавленного орка было столько паники, что на долю секунды девушка испытала совершенно неуместный приступ жалости.

— Мадре! — прохрипел травмированный орк, продолжая удерживать кота, — Мадре!! Помогите мне! Умоля…

Бах!

Стелла снова ничего не поняла. Оно и понятно, когда ты сидишь в наклоненном дирижабле, ускоряющемся по направлению к земле, но для неё, молодой и наивной, связать звук, раздробленное пулей запястье расшибленного орка и метнувшегося к ним в кабину кота стало делом куда более продолжительным, чем нужно было Должнику.

— Виктор!! Что вы…

— Не нужно было трогать моего кота, господин Кринхальзер.

Голосом Должника можно было заморозить ад, но вряд ли у орка было время на осознание этого. Вторая пуля, вошедшая точно в левую глазницу орка, щедро разбрызгала мозги зеленого здоровяка по каюте.

Стелла почувствовала, что её сейчас стошнит. Правда, у неё ничего не получится, потому как брошенный её на бедра револьвер оставляет круглый ожог на ляжке, а освободившаяся рука гнома плотно сжимает тонкую шею, не оставляя надежды проблеваться, зато предоставляя сколько угодно той же надежды захлебнуться. А заодно привлекая внимания к двум черным непроницаемым гляделкам, в которых нет ничего от нормального разумного существа. Белый шрам, пересекающий левую сторону лица существа, почти её гипнотизировал.

— Теперь нам не требуется в Энтигель, — спокойным тоном сообщил Стелле Должник, — Ты можешь поправить ситуацию с дирижаблем?

«Чтобы ты меня потом убил?» — хотела она спросить, но не могла. Позывы еще заставляли Стеллу содрогаться в спазмах.

— Я тебя не убью, — как-то понял её Должник, — Уже нет никакого смысла. Просто спаси нас, и я уйду. Лучшая сделка в твоей жизни.

Отец учил её, что верить никому нельзя в любой серьезной ситуации. «Всегда нужно думать, Лоскутик», — говорил он, — «За себя в этом мире только ты. Посмотри со всех сторон на предложение. Расчисти себе пути отступить. Подстрахуйся. Жди подвоха. Только так. Здесь, на Северной Валте, для таких как мы — только так. И никак иначе».

А что делать, если ты находишься на падающем корабле, папа? Где здесь взять время? Да и надо ли? Должник — это не яд!

Да и к тому же, она хочет жить. А серому уроду теперь действительно плевать, убивать её или нет.

До поверхности остается километр. Очень мало.