Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что это? – На столе лежит карта какой-то местности. Пергамент старый и ломкий.
– Рисунок долины Еннома, – поясняет Намик, и волосы у меня на затылке встают дыбом. – Так она выглядела, пока ее не поглотила земля.
Я внимательнее вглядываюсь в выцветшее изображение. Всего один раз сотни лет назад я пролетал над ущельем. Из него воняло отбросами, горелой плотью, кровью и отчаянием. Поэтому люди называли его Долиной убиения или Обителью обреченных. Это место проклято.
– Здесь находились ворота Харшиф, – указывает Намик на одну точку. – На южной стороне городских стен Иерусалима.
Раньше через них жители города вывозили в долину мусор. Впрочем, не это стало причиной зловония. Царь Ахаз, правивший Иерусалимом через целых двести пятьдесят лет после Соломона, творил в ущелье немыслимые зверства.
– Ахаз сжег там собственных сыновей. – Данте произносит вслух то, о чем я способен лишь молча вспоминать.
– А еще повелел приносить в жертву идолу Молоху множество других детей, – добавляет Намик. – До тех пор, пока почва больше не смогла впитывать кровь невинных и воспротивилась. Когда земная твердь разверзлась и поглотила ущелье, ворота исчезли вместе с ним.
И теперь мы знаем, куда они исчезли.
– Как это нам поможет? Вы нашли другой проход? Мы сумеем провести войско в геенну?
Это безумие, но если только таким способом нам удастся отнять у Сета кольцо, я это сделаю. У меня кончики пальцев покалывает от желания сразиться с ним и убить.
– Не нашли. – Намик разворачивает карту, чтобы мне было удобнее смотреть. – Царь Ахаз был гораздо более жестоким, чем все его предки, и, кажется, мы поняли причину.
– Он искал кольцо? Тогда он, скорее всего, знал, что Соломон вверил его магам.
– По всей видимости, так и есть, – задумчиво кивает Данте. – А столько детей Ахаз убил для того, чтобы вынудить магов отдать ему кольцо.
Жуткая идея, но не лишенная смысла.
– Чего они не сделали.
– Нет, – подтверждает Намик. – Мы считаем, – управляющий бросает неуверенный взгляд на принца, – что маги приказали кольцу создать убежище. Ахаз не должен был им завладеть, поскольку тогда начал бы совершать еще более ужасные зверства. В геенну он за ними последовать не мог.
– Да, но за это им пришлось заплатить свою цену. – Данте проводит рукой по черным кудрявым волосам, и Намик обеспокоенно смотрит на него. – Нам регалии подчиняются, – напоминает друг. – Мы можем их использовать. Ангелы – Скипетр света, боги – Корону пепла. Но любой другой обязан чем-то заплатить.
А ведь и правда, только я об этом забыл. Таким способом артефакты защищают себя от использования во зло. Я хмурюсь. Невзирая на свои способности, маги оставались людьми. Куда им до силы кольца? При мысли о том, что натворили бы скипетр и корона в руках смертных, меня охватывает ужас. Нас самих регалии власти наказали утратой Атлантиды, а ведь мы тогда ими даже не воспользовались, просто унесли с острова. Вопреки их желанию… До сих пор я никогда не смотрел на случившееся под таким углом, но в этом есть доля истины. Я ничем не лучше Сета, мы оба всегда старались добиться того, что считали правильным. Ненавижу Исиду за ее правоту. Пусть я и твержу, что лишь защищаю Нефертари, но фактически все равно навязываю ей свою волю.
– Намик хочет сказать, – Данте переводит взгляд сначала на него, затем на меня, – кольцо сделает все возможное, чтобы воссоединиться с другими регалиями. Только джинн может владеть им по-настоящему.
– А Сет не джинн, – глухо отзываюсь я.
– Совершенно верно. Сет силен, но Кольцо огня сильнее. Оно способно создавать и разрушать миры. Если Сет прибегнет к его помощи, ему придется дать что-то взамен.
– Та магиня носит его годами, – обращаю я внимание друга на несостыковку.
– И лишилась всякого сочувствия. Чтобы править геенной, она пожертвовала кольцу свою человечность. Не стоит Сету использовать Кольцо огня, надо его предупредить.
– Предупредить его? Забудь.
Кольцо лучше покарает Сета за жажду власти, чем получилось бы у меня.
– Можешь сколько угодно это отрицать, – строго произносит Данте. – Можешь твердить, будто ненавидишь Сета, только вот ваша дружба не умерла до конца. Он спас тебя от проклятия Аль-Джанна, и ты перед ним в долгу. Поэтому с такой готовностью и простил его. Кольцу огня под силу сотворить с ним нечто пострашнее того, что в прошлом сделало бы с тобой заклинание. Пришла твоя очередь его спасать. От кольца и от себя самого. Тем самым ты также спасешь нас и Нефертари.
Я тру лоб. Хочется треснуть джинна чем-нибудь по голове, но у него чересчур логичные аргументы. Неужели Данте всерьез ожидает, что я спасу Сета? Никогда не смогу простить ему сделанного с Нефертари. Я продолжаю изучать рисунок, чтобы эти двое не заметили, какой беспорядок царит у меня в голове. На пергаменте изображена не только долина, но и часть старой городской стены Иерусалима, трое ворот и несколько домов.
– За все время, пока Камень Плача был замурован, маги ни разу не воспользовались кольцом, чтобы вырваться из заточения. Вам не кажется это странным?
– Нет, – откликается Намик. – По-моему, даже они понимали, что за это придется заплатить слишком высокую цену. Поэтому они ждали, пока кто-нибудь не придет и не откроет проход.
Соломону стоило спрятать и Кольцо огня тоже. Он пробудил чересчур сильную алчность. Нельзя было отдавать его магам.
– А что насчет обратной трансформации? Потребуют ли регалии заплатить цену и за нее? – Я заплачу. Какой бы высокой она ни оказалась.
– Помнишь, как после ухода Атлантиды под воду мы неоднократно пытались вернуть ее и у нас не получалось? – задает встречный вопрос Данте.
Помню, и даже слишком хорошо. Всякий раз я надеялся и всякий раз горько разочаровывался.
– Да, и держу пари, что у вас есть теория на этот счет.
– Есть, и она тебе не понравится, – подтверждает Намик. Он бросает быстрый взгляд на Данте, который ободряюще ему кивает. Я был так занят Нефертари, что не заметил, насколько увереннее стал управляющий. Днем я постоянно вижу этих двоих вместе. – Мы думаем, что при затоплении регалии потеряли большую часть своей силы. Опустить остров на дно – это нечто невероятное, даже учитывая их могущество. Тогда они еще не могли вернуть Атлантиду. Надеемся, за минувшие тысячелетия им удалось восстановить магию. Но… – сделав паузу, он опять смотрит на Данте, который не сводил с него глаз, – нельзя так рисковать. Нельзя растрачивать эту силу.
– В каком смысле «растрачивать»? – рычу я.
У джинна хватает приличия отвести глаза.
