– Всенепременно, моя решительная леди. – И приказал: – Приведите ублюдка. – Потом как бы смутившись, прикрыл рот ладонью: – Ох, простите мои манеры, ругаться в присутствии дамы да притом такой хорошенькой – верх неприличия. Только ваш нареченный – уж простите мой плохой «французский» – та еще скотина. Будет лучше, если вы узнаете об этом еще до свадьбы... Сами понимаете.

В помещение ввалились Керквуд, Харрингтон и верзила, его удерживающий, – все трое казались одинаково напряженными и смурными.

– Письма, – потребовал Вудворт, протянув руку ладонью вверх.

Я приподняла юбку и извлекла заткнутые за тесемку подвязки два рукописных листка.

Подручный Кирквуда многозначительно присвистнул, но я не обратила на это внимание: протянула бумаги Вудворту и сказала:

– Здесь все, что вы хотели. Отпустите Харрингтона!

Тот внимательно изучил оба письма и дал отмашку рукой.

– Пусть идут. Нам они больше не нужны!

И Харрингтон, подхватив меня под руку, поволок в сторону выхода – думаю, он боялся, что те могут передумать. Я и сама не была уверена в них...

– Что здесь делает этот парень? – процедил он мне на ухо, кивком головы указывая на безымянного грума.

– Сопровождает в мнимой прогулке по Гайд-парку, – ответила я. – Думаете, девице моего положения так легко отлучиться из дома по делам? – И добавила: – Наши лошади пасутся в укромном уголке парка, и лучше бы нам поскорее вернуться за ними. Мой... гм, грум отвечает за них головой.

Харрингтон прищурил глаза.

– Да вы, я погляжу, потеплели в отношении этого парня. Что тому причиной, позвольте узнать?

– Он хорошо целуется, – призналась я честно. – Похоже, мисс Синглтон от него без ума.

– Хорошо целуется, значит... – Харрингтон одарил парня неприязненным взглядом, и в ответ получил не менее недоброжелательный прищур серых глаз. – Выходит, вы, как и все остальные представительницы слабого пола, пали жертвой его широких плеч и мускулистого торса?

– О мускулистом торсе ничего не могу сказать, – ответила я, – мне его не продемонстрировали... к сожалению.

Под эту нелепейшую перепалку мы остановили проезжающий мимо кэб и разместились в нем в тягостном молчании. Мужчины сверлили друг друга глазами, и я ощущала себя маленькой куропаткой на линии огня... Так мы и добрались до ворот Гайд-парка.

Ночной разговор

Я уже лежала в постели, когда дверь комнаты скрипнула, впуская тоненькую фигурку Хелен. Она протопала босыми ступнями по пяточку голого пола у кровати и, откинув край одеяла, шмыгнула на матрац рядом со мной. И хотя я понимала, что настоящая Хелен никогда бы так не поступила, все-таки спросила:

– Брайан, это ты?

– А ты ждала кого-то другого? – хмыкнула девушка, подминая поудобнее подушку. – Может быть, мускулистого грума в пропахшей потом рубашке или...

– Брось, – оборвала я негромко. – Не хочу больше ссориться. Я ждала только тебя...

Мы ненадолго замолчали: я даже подумала, не уснула ли Хелен ненароком, настолько тихо она дышала.

Нет, не уснула... Вдруг выпростала из-под одеяла свою девичью руку и провела ей по моему лицу: от лба к подбородку, замерев большим пальцем у нижней губы.

– Мне не понравилось, что этот Магнус целовал тебя сегодня, – призналась она тихим голосом.

– Тебя тоже сегодня целовали, и мне это тоже не особо понравилось, – призналась я в ответ.

– Значит, мы как бы квиты...

– Выходит, что так.

Больше всего на свете в этот момент мне хотелось бы почувствовать поцелуй Брайана на своих губах, вот только целоваться с... Хелен… Нет, к подобному я не была готова. И Брайан, похоже, понимал это... Продолжал водить пальцами по моему лицу, вызывая сладкую истому и предвкушение чего-то однажды возможного. Чего-то, что может случиться после нашего возвращения в собственные тела и в наше собственное время... Осталось только завершить наш своеобразный квест и вернуться – мы ведь вернемся, не так ли? Иначе и быть не может. Эти размышления подтолкнули меня задать следующий вопрос:

– Что если мы зря затеяли всю эту эскападу с помолвкой мисс Синглтон и Харрингтона? – произнесла я. – Что если, не в этом заключалась наша первоочередная задача?

– А в чем же тогда? – поинтересовалась Хелен-Брайан.

– Я знаю, ты не хочешь об этом слышать, но этот грум действительно любит меня... ну, то есть, он любит мисс Синглтон, понимаешь? И она отвечает ему взаимностью.

Девушка усмехнулась.

– Твой начинающий раздаваться живот – явное тому подтверждение, я бы сказал.

– … я почувствовала это сегодня в парке, – продолжила я свою мысль. – Каждой клеточкой своего тела.

Хелен кашлянула в кулак.

– Не ёрничай, он отец ее ребенка и знает о беременности. Мало того, они собираются бежать в Америку... Вместе. Именно поэтому Джоанна с Алисией занялись шантажом: копили деньги на билет и новую жизнь. Ты знал об этом?

– Конечно, нет. Тебя грум просветил на этот счет?

– Да, сегодня днем… А ты был слишком зол, высаживая нас возле Гайд-парка, чтобы выслушивать мои откровения.

– Прости, при виде этого парня у меня снесло крышу.

– Я заметила, – хмыкнула не без насмешки, и Брайан сказал:

– Тебе не стоило говорить мне о ваших с ним поцелуях...

– Мне хотелось подразнить тебя в отместку за твои поцелуи с той блондинистой девицей.

Хелен улыбнулась:

– Она была на удивление напористой. Я еле сумел от нее отделаться. – И заключил: –Похоже, у Харрингтона с ней давняя и весьма горячая связь.

– Мне все равно, – отозвалась я, – мне нет дела до Харрингтона...

– А до меня? – спросил Брайан женскими устами.

– Ты сам знаешь, – ответила я. – Я жду не дождусь того момента, когда мы снова окажемся дома... когда я смогу увидеть тебя настоящего. – И воскликнула: – Подумать только, мы могли всю жизнь прожить на соседних улицах, но так никогда и не встретиться. Я рада, что сунула нос в приглашение сестры и... и что это я здесь с тобой, а не Саманта.

И Брайан сказал:

– Я тоже этому рад. – Я на секунду прикрыла глаза и представила, что девичьи ручки Хелен превратились в длинные пальцы... Харрингтона. Иной образ в голову как-то не приходил, и собеседник, словно прочитав мои мысли, продолжил: – Боюсь только разочаровать при личной встрече. Все не совсем так, как тебе кажется.

– О чем ты?

– Ну, – девушка, казалось, не решалась в чем-то признаться, – я могу оказаться очкастым ботаником, живущим с мамой и двумя десятками вредных кошек. У меня может быть пивной животик и бородавка на носу...