Аня взяла украшение в руки. Подумала и водрузила на голову. Диадема оказалась тяжелой. Как изнеженные аристократки носили такие? Да не просто сидели за столом, а танцевали на балах. Аня подошла к зеркалу и попыталась честно оценить себя. Убор шикарный, а она в нем… как корова в седле? Нет, не настолько плохо. Просто непривычно. Да и не идут диадемы коротко стриженным женщинам…

На Еве, платиновые локоны которой струились до лопаток, венец смотрелся бы идеально.

«Может, отрастить косы?» – впервые за одиннадцать лет подумала Аня. Когда-то она носила длинные волосы, но, начав свое преображение, остригла их. С тех пор оставалась верной и стрижке, и стилисту Игорьку, превратившему ее из рвани, живущей в коммуналке, во вполне приличную современную девушку.

«Все я не о том думаю, – сказала себе Аня. – О прическе, украшениях, Еве. Надо о чудно`м старике. Кто он? Зачем явился? И, главное, стоит ли его бояться?»

Аня убрала диадему в сейф. Остальные украшения отправила туда же и достала бабусины дневники. Для нее они обладали такой же ценностью, как бриллианты, поэтому и хранились вместе.

Записи Элеоноры Аня перечитывала не раз и не два. Даже не десять. Она гадала по ним, как другие гадают по книгам. Но не могла вспомнить ни строчки о пацаненке, с которым бабуля переживала блокаду. Если они впоследствии стали такими близкими друзьями, что Элеонора доверила ему многие тайны, то имя или хотя бы инициалы мальчишки она не могла не записать.

Аня принялась листать тетрадки, но вскоре отложила их. Теперь она делает не то… Нужно звонить.

Взяв телефон, она поднесла палец к экрану, собираясь нажать на номер мужа, но тут же отдернула руку. Если рассказать о визите чудно`го старика Петру, тот поднимет бучу. Сначала отчитает жену за то, что пошла на контакт с незнакомцем, потом приставит к ней какого-нибудь громилу, чтоб охранял. На Аню уже нападали. Дважды! Причем безобидные на первый взгляд люди. И не чужаки, а знакомые. А все из-за распроклятых сокровищ. Было это давно, и те инциденты забылись, но Петр до конца не расслабился. Если ему рассказать о том, что наследством Элеоноры вновь заинтересовались, он переполошится, а Ане не хотелось нервировать мужа попусту. Ничего страшного не произошло… Подумаешь, какой-то непонятный старик к ней привязался… Да, подозрительный, но не агрессивный.

Лучше ей с папой посоветоваться. Он мудрый. И выдержанный. Аню любит не меньше Пети, но не паникует и не ругается, когда опасается за ее безопасность. При всем безграничном уважении к мужу – старая гвардия молодой фору даст.

Сергей Георгиевич трубку снял сразу.

– Дочура, привет, – радостно воскликнул он. – А я как раз тебе хотел звонить. Как малышня? Уехала?

– Да, посадила в такси час назад.

– Все это время ревела?

– Не поверишь, ни слезинки не проронила.

– Ты права, не поверю, – хмыкнул отец.

– Я держалась молодцом. Честно-честно. Ты как?

– Бодрячком.

– Пап, мне нужно тебе кое о чем рассказать. У тебя есть сейчас возможность меня выслушать?

– Я в полном твоем распоряжении. Но давай воспользуемся видеосвязью. Хочу твою мордашку видеть.

– Хорошо, сейчас переключусь. – Она так и сделала, и на экране возникло лицо папы.

Сергей Отрадов не был классическим красавцем ни в молодости, ни в зрелом возрасте, но всегда нравился дамам. Даже сейчас, будучи уже пожилым мужчиной. Была в нем та харизма, что привлекает больше, чем идеальные черты лица. Ко всему прочему он имел хорошую фигуру и густые волосы, сейчас абсолютно седые, но не поредевшие.

Аня помахала папе. Он улыбнулся:

– Слушаю тебя, дочура.

Только Аня собралась заговорить, как услышала цокот и обернулась. Как и предполагалось, увидела кошек. Они неслись в гостиную, звонко пощелкивая по паркету когтями, на голос своего любимого человека.

– О! И эти обормоты тут как тут! – рассмеялся Сергей.

Юнона и Авось приветственно замяукали, после чего запрыгнули хозяйке на колени. Если бы она попробовала сама уложить их, то в лучшем случае получила бы царапины. А могли и цапнуть. Кошки не давались в руки, терпеть не могли, когда их гладят без разрешения. То есть хозяевам давался шанс прикоснуться к ним лишь тогда, когда они сами подставляли свои спины под ладони. И только Сергею позволяли все. Они даже спали с ним, когда тот приезжал к дочери в гости. А как-то раз забрались в его чемодан в надежде, что Отрадов увезет их с собой. Аня с радостью бы отдала этих демонических животных и завела бы ласковых пушистиков, но дети были к ним привязаны. Да, их коты вредные, надменные, невоспитанные… Но какие уж есть!

– Пап, ты знал многих друзей Элеоноры, так ведь? – издалека начала Аня.

– У нее столько их было… Вряд ли многих. Мы годами не общались, ты же знаешь.

– Но самых близких?

– Пожалуй.

– Не помнишь Савельева Андрея Геннадьевича? Историка, искусствоведа, друга Кон-Невского, – продолжила она. – Они с Линой пережили блокаду. Он тогда был мальчишкой, а она женой хирурга…

– Ты от кого о нем услышала?

– От него самого.

– Что за новости?

– Сегодня во дворе ко мне подошел пожилой господин…

Далее последовал подробный рассказ о сегодняшнем инциденте. Сергей слушал не перебивая, только кивал головой. Когда Аня закончила, нахмурился и сказал:

– Ты правильно себя повела, молодец.

– Правда? – обрадовалась Аня. – А я себя ругаю.

– За что?

– Не нужно было вообще с ним вступать в беседу. Петр в начале наших отношений постоянно твердил мне о том, что я слишком доверчивая и наивная. И таким, как я, надо держаться подальше от незнакомцев. Ни с кем не вступать в диалоги, не сообщать о себе никаких сведений и даже в глаза не смотреть, чтоб не загипнотизировали. А после того, как меня, беременную, похитил твой ассистент Марк… И все из-за этого камня! Петя так надо мной трясся, что я шагу лишнего сделать не могла. Отчитывалась за каждый выход из дома.

– Твой муж помешан на контроле. И порою перебарщивает. Но кое-чему он тебя научил. Поэтому ты потребовала предъявить документы, а когда старик их не показал, закончила разговор.

– Значит, я могу рассказать об этом эпизоде Пете?

– Вот этого делать не советую.

– Почему? Ты же сказал…

– Он – не я. И непременно тебя пропесочит – за излишнюю общительность. А потом еще месяц будет бубнить. Как минимум.

– А как максимум?

– Прилетит из Парижа и поставит тебя в угол. На горох.

– Ты так говоришь, будто мой муж тиран, – почти обиделась Аня.

– Он такой и есть. Петр единолично правит вашим семейным государством. И я не говорю, что это плохо. Сейчас столько подкаблучников развелось! Не удивлюсь, что женщины скоро станут сильным полом. Я безмерно уважаю Петра, ты знаешь. И считаю идеальным для тебя супругом. Но ты все же будь немного смелее. Не бойся ему возражать.