– У Трэвиса на этот счет целая история. Его отношения с Эбби всегда были зыбкими, и Трэвис поклялся быть честным в браке.

– Мэддокс, ты меня изводишь. Наши агенты под прикрытием просто говорят своим дражайшим половинкам, что не могут обсуждать работу, и точка. Почему он не сделает того же?

– Он ничего не может ей рассказать. Трэвис будет работать по делу, в котором замешан отец Эбби. Это определенно может стать серьезной проблемой в их семейных отношениях. Он не станет рисковать, если из-за этого потеряет жену.

– Он привыкнет. Мы снабдим его простым и понятным алиби, которого он будет придерживаться.

Мэддокс покачал головой:

– Лииз, в этом деле нет ничего простого. Придется быть очень изобретательными, чтобы Эбби не догадалась, что к чему. – Он вздохнул и посмотрел на потолок. – У этой девчонки ум острый, как лезвие.

Я прищурилась, глядя на босса. Меня насторожило то, что он назвал меня по имени.

– Значит, ООС хочет, чтобы я поехала. А ты?

– Идея вовсе не плохая.

– Значит, друзьями мы быть не можем, а вот притворяться парой все выходные – пожалуйста!

– Трэвис, он… это трудно объяснить.

– Думаешь, он поведет себя агрессивно?

– Даже не сомневаюсь.

– Полагаю, ты не захочешь, чтобы я в таком случае выстрелила в него?

Мэддокс сердито глянул на меня.

– Ну а в тебя можно выстрелить? – спросила я.

Он закатил глаза, и я подняла руки:

– Я лишь пытаюсь понять свою роль во всем этом.

– Трэвис не слишком хорошо собой владеет, когда у него нет выбора. Если он посчитает, что потеряет Эбби, то станет размахивать кулаками. Лишиться ее из-за лжи или тюрьмы – не слишком богатый выбор. Он может отказаться от сделки.

– Неужели так сильно любит?

– Не то слово. Эбби для него дороже жизни.

– Просто… мелодрама какая-то.

Мэддокс задумался.

– В этом вся суть их отношений.

– Ясно.

– Трент устраивает мальчишник-сюрприз в ночь перед торжеством в моем родном городе – Икинсе, штат Иллинойс.

– Слышала о нем, – сказала я.

Мэддокс удивленно взглянул на меня, и я пояснила:

– Я проезжала его несколько раз по пути в Чикаго.

Мэддокс кивнул:

– На следующий день мы отправимся в международный аэропорт О’Хара и оттуда вылетим на остров Сент-Томас. Я скажу Констанции, чтобы она отправила тебе даты вылета и маршрут.

Меня терзали смешанные чувства из-за столь скорого возвращения в родные края.

– Хорошо.

– Как я уже сказал, мы будем изображать пару. Мои родные считают, что я работаю в сфере маркетинга, и я хочу оставить все как есть.

– Они не в курсе, что ты служишь в ФБР?

– Верно.

– Могу я спросить почему?

– Нет.

Я удивленно заморгала:

– Ладно. Полагаю, в гостиницах Икинса и Сент-Томаса мы будем жить в одном номере?

– Верно.

– Что-нибудь еще?

– Пока нет.

Я поднялась из-за стола:

– Хорошего вам дня, сэр.

Он прокашлялся, очевидно удивившись моему ответу.

– Спасибо, агент Линди.

Я развернулась на каблуках и направилась к выходу, стараясь контролировать все свои движения: осанку, походку. Не хотелось выдавать Мэддоксу мое истинное состояние. Да я и сама точно не знала, что именно чувствовала из-за предстоящей поездки, и лучше не предоставлять боссу пищи для размышлений.

Вернувшись в кабинет, я захлопнула дверь и рухнула в кресло. Положила скрещенные ноги на стол.

В дверь постучал агент Сойер и выжидательно посмотрел на меня через стекло. Я знаком отослала его прочь.

Значит, Мэддокс рад моему переводу в Сан-Диего, а ООС считает, что мне не хватает деликатности. Что у меня ее даже меньше, чем у Вэл с ее фирменным «иди на хрен» или шлюхи Дейвис. Я взглянула на свою идеально отутюженную бледно-голубую блузку и юбку до колен.

Да есть у меня эта долбаная деликатность! Раз я говорю все, что на уме, значит я бестактная?

Мое лицо вспыхнуло от злости. Я думала, что уже миновали дни, когда женщин в Бюро называли федералами с сиськами и телками. В большинстве случаев мужчин, которые позволяли себе сексистские замечания, затыкали их коллеги, даже без присутствия женщины.

Значит, мне не хватает деликатности? Да весь хренов отдел увидит, какая я, мать его, деликатная!

Я прикрыла рот, будто выругалась вслух. Может, в чем-то они и правы.

Пронзительно зазвонил рабочий телефон. После второго звонка я поднесла трубку к уху:

– Линди.

– Это Мэддокс.

Я выпрямилась, хоть он меня и не видел.

– Есть еще одна причина, по которой ты отличная кандидатура, – о ней я ООСу не сказал.

– Я сейчас упаду с кресла от предвкушения, – равнодушным тоном проговорила я.

– Мы притворимся парой, и мне кажется… ты единственная женщина в нашем коллективе, которой будет комфортно в этой роли вместе со мной.

– Даже не могу представить почему.

На долгие десять секунд линия погрузилась в тишину.

– Я шучу. Если дело не только в том, что ООС считает меня грубиянкой, это радует.

– Давай кое-что проясним. ООС такого не говорил, как, впрочем, и я.

– Вроде как сказал.

– Я не это имел в виду. Я бы врезал тому, кто сказал бы про тебя подобное.

Теперь на линии наступила тишина по моей вине.

– С-спасибо. – Я не знала, что и сказать.

– Ожидай письма от Констанции.

– Есть, сэр.

– Хорошего дня, Линди.

Я вернула трубку на базу и вновь положила ноги на стол, размышляя о поездке, предстоявшей нам через два месяца. Мне придется провести несколько дней в роли девушки Мэддокса, и не скажу, чтобы это меня огорчало. Хотя должно было.

Я намеренно нахмурилась, пытаясь сдержать улыбку. Это была самая отчаянная попытка самообмана с тех пор, как я заверила Джексона и себя, что счастлива с ним в Чикаго.

Вэл легонько постучала в стеклянную дверь, а потом показала на часы. Я кивнула, и коллега удалилась.

Я не знала, насколько могла обо всем распространяться. Я и так с трудом держала в тайне нашу первую ночь с Мэддоксом и свою главную обязанность в Пятом отряде. К несчастью, моей единственной подругой в Сан-Диего была чересчур проницательная Вэл.