Вообще-то Салли - единственная известная мне представительница второго типа, других встречать не доводилось, хотя, наверное, где-то они все же есть.

Поэтому я вовсе и не надеялся ни на сочувствие, ни на толковый совет, когда вернулся домой, просто рассчитывал хоть частично сбросить гнетущий груз. По пути со станции я окончательно пришел к выводу, что допустил ошибку, так легко согласившись убрать из сценария слова об аборте, и начал терзаться сомнениями, возобновлять ли с Олли и Хэлом разговор на эту тему, позвонив им домой, - я понимал, что позиции у меня очень слабые, поскольку утром я уже пошел на это сокращение. Пытаясь отказаться от этого решения, я ничего в итоге не достигну, скорее всего, уже слишком поздно снова менять сценарий, и лишь вызову всеобщее неудовольствие. Скорее всего, но необязательно. Сегодня днем актеры репетировали уже урезанную версию, но, если потребуется, смогут восстановить пропущенные реплики на завтрашней репетиции.

Я бродил по пустому дому, не находя себе места, несколько раз хватался за телефонную трубку и бросал ее, не набрав номера. Сделал себе сандвич - ветчина из холодильника была такая холодная, что показалась безвкусной, - и выпил жестянку пива, от которого раздуло желудок. Я наугад включил телевизор и на Би-би-си-1 попал на ситком-соперник, показавшийся мне гораздо занятнее и острее «Соседей». Через десять минут я выключил его, пошел в кабинет и сел за компьютер.

Я чувствую, как самоуважение вытекает из меня, словно вода из дырявого ведра. Презираю себя за то, что дал слабину и согласился на сокращение, и за свои колебания тоже. Заболело колено, как у ревматика на плохую погоду. Я ощущаю, что на горизонте замаячил шторм, слышу, как поднимается приливная волна отчаяния, готовая меня накрыть.

Слава богу. Только что приехала Салли. Я услышал, как захлопнулась за ней дверь и она весело позвала меня из холла.

Пятница, утро, 19 фее. Сегодня утром мне по почте пришла просьба от «Майнда». По-моему, в первый раз. Должно быть, они взяли мой адрес у какой-нибудь благотворительной организации. В конверте лежало письмо и голубой шарик Письмо начиналось с инструкции: «Пожалуйста, надуйте шарик, прежде чем читать дальше, но не завязывайте его». Поэтому я надул шарик, и на нем обозначился белый профиль мужчины, немного, между прочим, похожего на меня, с толстой шеей и без волос; а внутри черепа, одно над другим, как мысли, были написаны слова: ОСИРОТЕВШИЙ, БЕЗРАБОТНЫЙ, ДЕНЬГИ, РАЗДЕЛЬНОЕ ПРОЖИВАНИЕ, ЗАКЛАДНАЯ, РАЗВЕДЕННЫЙ, ЗДОРОВЬЕ. «Для Вас, - гласило письмо, - слова на шарике это всего лишь слова. Но то, что они обозначают, приводит к нервному срыву».

В этот момент позвонили в дверь. Салли уехала на работу, поэтому пришлось самому идти открывать дверь. Я продолжал зажимать отверстие шарика большим и указательным пальцами, чтобы не выходил воздух, несколько суеверно ощущая необходимость повиноваться инструкциям в письме, как герой какой-то сказки.

Пришел молочник, желавший, чтобы ему заплатили. Он посмотрел на шарик и усмехнулся.

- Вечеринка? - спросил он.

Было полдесятого утра.

- У вас день рождения, да? - поинтересовался он. - Поздравляю.

- Его только что прислали по почте, - объяснил я, неуклюже взмахивая шариком. - Сколько мы вам должны? - Одной рукой я выудил из бумажника десятифунтовую банкноту.

- Отличная вчера была серия, - сказал молочник, отсчитывая мне сдачу. - Как папаша Дэвис спрятал по всему дому сигареты, прежде чем бросить курить… очень смешно.

- Спасибо, рад, что вам понравилось, - ответил я.

Все местные торговцы знают, что я пишу сценарии для «Соседей». Могу, так сказать, с порога своего дома проводить опрос аудитории.

Я отнес шарик назад в кабинет и взял письмо от «Майнда». «Подобно тому, как растягиваются слова на шарике, растут проблемы людей, когда на них усиливается давление», - говорилось в нем.

Я снова посмотрел на слова, написанные внутри головы. Я не осиротел (во всяком случае, это случилось довольно давно - мама умерла четыре года назад, а папа - семь), я не безработный, у меня много денег, я не разошелся с Салли и закладную могу оплатить хоть завтра, если захочу, но мои бухгалтеры с целью снижения налогов пока не советуют. Единственное, что может привести меня к нервному срыву, - это проблема здоровья, хотя я подозреваю, что «Майнд» имел в виду нечто более смертельное, чем Патологию Неизвестного Происхождения.

Я пробежал текст письма: «Самоубийство., психоз… заведения по реабилитации бывших преступников и наркоманов., служба помощи…» После заключительной просьбы о деньгах следовал PS: «Теперь Вы можете выпустить из шарика воздух. И когда Вы это сделаете, пожалуйста, подумайте, как быстро можно облегчить проблемы другого человека с помощью времени, заботы и особого понимания благодаря Вашему сегодняшнему дару». Я отпустил шарик, и он за две секунды облетел комнату, прежде чем удариться об оконное стекло и упасть на пол. Я взял свою благотворительную чековую книжку и послал «Майнду» 36 фунтов, чтобы на одно утро обеспечить какого-нибудь душевнобольного медицинской сестрой, прошедшей специальную подготовку.

Мне и самому сегодня такое не помешало бы.

Вчера вечером, вернувшись домой, Салли принялась готовить себе на кухне горячий шоколад, я пил скотч, и мы разговаривали. Или, скорее, я говорил, а она слушала, довольно рассеянно. После сауны она пребывала в томно-эйфорическом состоянии, и ей было труднее, чем обычно, сосредоточиться на моих профессиональных проблемах. Когда я объявил, что строчки про аборт были вырезаны из сценария, она сказала: «О, отлично», и хотя тут же по выражению моего лица поняла, что подала неверную реплику, все равно по своему обыкновению принялась защищать ее, говоря, что «Соседи» - это слишком веселый сериал, чтобы соответствовать столь серьезной теме, - в точности аргументы Олли. Потом, когда я сказал, что будущее сериала под угрозой из-за намерения Дебби уйти по окончании текущего блока, Салли заметила:

- Но это же как раз тебе на руку, ведь так? Ты можешь попробовать что-нибудь новое с другим продюсером, готовым пойти на больший риск, чем Олли.

Вывод логичный, но не имеющий практического значения, поскольку идей для нового сериала у меня нет и вряд ли они появятся, учитывая мое нынешнее состояние.

Салли собрала остатки шоколада пальцем и облизала его.

- Когда ты собираешься ложиться? - спросила она. Так она обычно предлагает заняться сексом, что мы и сделали, и я не смог кончить. Эрекция у меня была, а оргазма не получилось. Может, это произошло из- за скотча, выпитого после пива, не знаю, но все это как-то тревожит, словно насос качает, а из трубы ничего не льется. Салли кончила… по крайней мере я так думаю. Как-то вечером я смотрел телепередачу, в которой сидели кружком женщины и разговаривали о сексе, и оказалось, что всем им случалось изображать оргазм, чтобы ободрить партнера или сгладить неудачу. Возможно, Салли тоже так делает. Не знаю. Но заснула она, пожалуй, легко. Прежде чем отключиться, я слышал, как замедлилось и стало глубоким ее дыхание. Я снова проснулся в 2.35, воротник пижамы весь промок от пота. Мною овладело дурное предчувствие, как будто я забыл что-то неприятное и должен вспомнить. Потом вспомнил: вдобавок ко всем моим неприятностям у меня еще и Патология Неизвестного Происхождения Половых Органов. Я представил жизнь без секса, без тенниса, без своего ТВ-сериала. И почувствовал, будто скатываюсь по спирали вниз, во тьму. Я всегда представлял себе отчаяние в виде движения вниз по спирали - подобно самолету, который лишился крыла и падает вниз, как листок, кружась и переворачиваясь, пока пилот безуспешно пытается справиться с приборами управления, рев мотора поднимается до пронзительного визга, стрелка альтиметра неумолимо скользит по кругу, приближаясь к нулю.