В сегодняшнем Информбюро сообщается, что под Смоленском в результате 26-тидневных боев разбито несколько дивизий противника. Остатки этих дивизий поспешно отходят.

Сегодня впервые объявили: «Налет немецких самолетов на Ленинград». Оказывается, что прорвалась группа вражеских самолетов и в первом налете были сброшены на разные районы города зажигательные бомбы. Возникло несколько пожаров жилых зданий и складов, которые быстро ликвидировались. (Хорошее «быстро» — 5 часов горело.)

Во втором налете враг сбросил фугасные бомбы. Разрушены здания. Имеются убитые и раненые. Военные объекты не пострадали.

Сейчас еще нет 9 часов утра. Только кончилась небольшая тревога. И странно. Уже давно был дан отбой, а я ясно слышала гуденье самолета и одиночные выстрелы зениток.

Вот и сейчас гудит. Это разведчик осматривает результаты работы вчерашних гостей.

Что ж, для начала неплохо. Сгорели вчера газовый завод, продовольственные Бадаевские склады, склады текстиль-сырья и товарно-разгрузочная станция Витебской железной дороги. А как вчера трясся пол под ногами. Бомбы, наверно, крупного калибра. Да, хорош подарочек Гитлера. Но мы ответим, мы за все «им» ответим.

Кровь за кровь! Смерть за смерть! Эти звери в образе человеческом подвергают советских граждан, попавших в их лапы, таким пыткам, перед которыми бледнеют пытки мрачного средневекового застенка. Например, обрубают человеку руки и ноги и этот еще живой обрубок бросают в огонь.

Нет, они заплатят сполна. За погибших от бомб и снарядов ленинградцев, москвичей, киевлян и многих других, за замученных, изуродованных, раненых бойцов Красной Армии, за расстрелянных, растерзанных, заколотых, повешенных, погребенных живым, сожженных, раздавленных женщин и детей они заплатят сполна. За изнасилованных девушек и маленьких еще девочек, за повешенного мальчика Сашу, который не побоялся и надел красный галстук, за изрешеченных разрывными пулями маленьких ребятишек и женщин с младенцами на руках, за которыми эти дикари, сидящие за штурвалом самолетов, охотились ради развлечения, — за все, за все это они заплатят.

Сегодня 9-ое сентября

Сейчас 12 часов ночи. За сегодняшний день было девять тревог, из них две продолжались по два с лишним часа. Боже, как эти частые тревоги изматывают. По-моему, если в течение 10-ти дней сряду будет по 9 воздушных тревог, то в городе станет гораздо больше умалишенных, чем здравомыслящих людей. Я это говорю потому, что прошел только один такой день, а как уже люди нерв[н]ичают. На улицах суматоха, неразбериха. Люди мчатся по тротуару как угорелые. На трамваях висят, на троллейбус очередь. Это, конечно, легко сказать: были 9 В. Т. А какие это были В. Т: неистовствовали зенитки, грохотали, сотрясая все кругом, разрывы бомб.

Каждая В. Т. уносила с собой жизнь десятков людей. Каждая В. Т. — это разрушенные здания, это жертвы.

Девять В. Т. — это сотни человеческих жизней, это десятки разрушенных зданий, это завалы, пробоины, воронки.

Последняя, 9-ая В. Т. была жуткая. Я дежурила в домовой конторе с 9 до 11-ти. Здесь же сидела мама и еще одна общественница. То и дело сотрясалась земля от разрывов фугасов. И за все время тревоги продолжали, не умолкая, гудеть самолеты, хотя зенитки неистовствовали. Бомбы разрывались, казалось, где-то совсем близко. И каждый раз мы инстинктивно съеживались, нам казалось, что вот-вот бомба попадет в наш дом. Но все обошлось благополучно.

10-ого сентября

Еще только 11 часов утра, а уже было 3 В. Т. Я теперь каждый раз хожу в бомбоубежище. Одеваюсь в зимнее, надеваю галоши и беру с собой мой маленький чемоданчик. Я теперь с ним не расстанусь до окончания войны, у меня там чистая тетрадь, Бовин портрет, деньги, 2 носовых платка, бутылка с чаем, хлеб и этот самый дневник. На крышке чемодана, внутри, я написала свой телефон и адрес, если что со мной случится, можно будет сообщить домой. Вот сейчас тревоги нет, а слышно, как бьют зенитки.

Боже, как наш город кишит врагами. Сколько уже выловили ракетчиков, и все-таки, как только ночной налет, предательские ракеты, выпущенные неуловимым врагом, показывают цель для бомбометания. Вот многие люди, которые вчера во время налета были у ворот, на чердаке, на крыше, говорили, что над местом, где находится банк (на Фонтанке), Витебский вокзал и другие важные объекты, до тех пор вспыхивали ракеты, пока туда не сброшены были бомбы.

Вот еще факт, где враг наглеет: во время налета, под носом у дежурных и дворников, какой-то тип разлил на улице керосин и поджег его. Негодяя сейчас же задержали, но керосин удалось потушить не сразу, так как горящий керосин расползся по всей мостовой.

Четвертая тревога продолжалась около 2-ух часов. Сейчас 12–55 дня. Только что кончилась 8-ая В. Т. Сейчас около 5-ти. Кончилась 9-ая тревога.

Сейчас четверть 11-ого. Мама и Ака спят. У меня такое предчувствие, что скоро уже начнется ночное «представление». А сейчас я ложусь спать тоже. Я не ошиблась. Воет сирена. Половина 11-ого. Дан отбой 20 минут 1-ого.

30 минут первого снова В. Т. И только ровно в час отпустили наши души на покаяние.

14/IX-41 года

Немцы стреляют в нас из дальнобойных орудий. Вчера подвергся обстрелу наш район. Наш дом пока цел, но вокруг нас, буквально вокруг нас падали снаряды: на Ивановской, на Разъезжей, 16, во Владимирском садике, на ул. Марата, на ул. Правды, около Большого драматического театра, недалеко от Александрийского театра и в др. местах. Снаряды перелетали через наш дом, или не долетали до нас, или пролетали стороной. Но каждую минуту мы можем быть убиты. Почему наши не найдут и [не] разбомбят эти проклятые орудия. Казалось, что может быть проще, спустить 2 бомбочки по 2000 кг, и были бы спасены 1000 жизней. Ведь всем хочется жить. И тем, которые уже убиты, тоже хотелось жить. А среди убитых дети, грудные младенцы, старые люди, молодые: девушки, парни, всем так хотелось жить. Но снаряд не выбирает жертву, он слеп, этот зловещий кусок металла, он не щадит никого, и никак от него не убережешься, только и спасенье, что безвыходно сидеть в подвале. Но это невозможно для многих.

Я своими ушами слышала жужжанье неприятельского снаряда, потом свист, треск и грохот рушащегося здания и гулкое эхо. Жутко! Страшно! Но зато совсем нет В. Т.

Как ни странно, 10-ого было 10 В. Т., 11-ого — 11 В. Т., а 12-ого только 2 В. Т.: утром в 10 часов и вечером в 10 часов, причем ночная В. Т. не имела «представления». 13-ого, вчера, была только одна В. Т., и в такое время, когда никто не ожидал, в 3 часа ночи.

Мы, ленинградцы, за эти страшные 3 дня: 8, 9, 10-ое сентября привыкли к тому, что ровно около 11-ти выла сирена, все спешили в убежище (кому жизнь дорога) и начиналось представление: ракеты, гул самолетов, грохот фугасов, свист зажигательных бомб. Поэтому 11-ого многие уже заранее спустились вниз, а В. Т. продолжалась только полчаса. Но 12-ого начался интенсивный обстрел из орудий, и поэтому многие ночуют в бомбоубежище, особенно те, которые живут в 5-ом этаже той части здания, которая обращена в сторону, откуда стреляют.