— Плевать! — заявила Виолетта и, прежде чем мистер Уонка успел ей помешать, протянула свою толстую ручку, выхватила из ящичка полоску жвачки и сунула ее в рот.

И тут же ее тренированные челюсти заработали, как жернова.

— Не надо! — воскликнул мистер Уонка.

— Невероятно! — закричала Виолетта. — Настоящий томатный суп! Горячий, жирный и ароматный! Я чувствую во рту его вкус!

— Остановись! — волновался мистер Уонка. — Жвачка еще не готова. Она может подействовать как-нибудь не так!

— Все в порядке! — заявила Виолетта. — Она действует прекрасно! Что за чудесный суп!

— Выплюнь ее! — сказал мистер Уонка.

— Вкус меняется! — закричала Виолетта, одновременно жуя и улыбаясь. — Пошло второе блюдо! Жаркое! Такое нежное и сочное! Боже, что за аромат! И жареная картошка тоже чудесная! Корочка так и хрустит, а масло такое вкусное!

— Ой, как интересно! — воскликнула миссис Борегард. — Виолетта, ты такая умница!

— Жуй-жуй, моя девочка, — проговорил мистер Борегард. — Жуй, не бойся. Сегодня великий день для семьи Борегардов. Наша малышка первая в мире жует питательную жевательную резинку!

Все остальные с любопытством наблюдали, как Виолетта Борегард жует эту невероятную жвачку, Чарли Баккет, словно зачарованный, не мог оторвать глаз от ее большого энергичного рта, а рядом с мальчиком застыл в изумлении дедушка Джо. И только мистер Уонка, в отчаянье заламывая руки, повторял:

— Нет, нет! Ее еще нельзя жевать! Она не готова! Выплюнь сейчас же!

— Черничный пирог с кремом! — закричала Виолетта. — Божественно! Изумительно! Самый настоящий, самый лучший в мире черничный пирог! Как будто я жую его большими кусками!

— Господи Боже мой! — вдруг завизжала миссис Борегард. — Девочка моя, что с твоим носом?

— Успокойся, мама! Не мешай мне! — ответила Виолетта.

— Он синеет! — надрывалась миссис Борегард. — Становится синим, как черника!

— Верно! — закричал мистер Борегард, — У тебя весь нос фиолетовый!

— Что ты хочешь сказать? — спросила Виолетта, не переставая жевать.

— А щеки! — завопила миссис Борегард, — Они тоже синеют! И подбородок! У тебя уже все лицо посинело!

— Выплюнь сейчас же эту жвачку! — приказал мистер Борегард.

— Господи, помилуй нас! — надрывалась миссис Борегард.

— Она уже вся синяя с ног до головы! Даже волосы и те посинели! Девочка моя, что с тобой! Виолетта моя, ты стала вся фиолетовая!

— Я предупреждал, что жвачка еще не готова, — вздохнул мистер Уонка, грустно качая головой.

— Ничего вы не предупреждали! — орала миссис Борегард. — Да вы только посмотрите на нее!

Впрочем, все и так не сводили глаз с Виолетты. И на это жуткое зрелище стоило посмотреть. Лицо, шея, руки, ноги — да собственно, все тело девочки — и даже огромная шапка ее курчавых волос переливались теперь всеми оттенками темно-синего и фиолетового цветов, словно черничный сок!

— У нас всегда что-то не ладилось, когда дело доходило до десерта, — вздохнул мистер Уонка. — А все этот черничный пирог. Но я доведу его до ума, вот увидите!

— Виолетта! — в ужасе закричала миссис Борегард. — Что с тобой? Ты раздуваешься!

— Меня тошнит, — проговорила Виолетта.

— Ты раздуваешься! — снова закричала миссис Борегард.

— Какое странное ощущение! — задыхаясь, пробормотала девочка.

— Еще бы! — сказал мистер Борегард.

— Господи! — верещала миссис Борегард. — Доченька моя, ты похожа на воздушный шар!

— Скорей, на огромную ягоду черники, — сказал мистер Уонка.

— Доктора! — закричал мистер Борегард.

— Проткните ее булавкой! — посоветовал кто-то из мужчин.

— Помогите же ей! — заламывала руки миссис Борегард.

Но помочь девочке было уже нельзя. Ее тело меняло очертания с такой скоростью, что меньше, чем через минуту, представляло собой огромный темно-синий шар — попросту говоря, гигантскую черничину — и о прежней Виолетте Борегард напоминали теперь только две пары крошечных ручек и ножек да маленькая головка, торчавшие с разных сторон из этой огромной ягоды.

— Вот так у нас всегда и получалось, — с очередным вздохом проговорил мистер Уонка. — Я двадцать раз ставил этот эксперимент на двадцати симпатимпасах, и каждый из них превращался в чернику. Самое обидное, что я до сих пор не могу понять почему.

— Я не хочу, чтобы моя дочь превратилась в чернику! — завопила миссис Борегард. — Сделайте так, чтобы она стала прежней!

Мистер Уонка щелкнул пальцами, и тут же рядом с ним появились десять симпатимпасов.

— Откатите мисс Борегард обратно в шлюпку, — приказал он им, — и немедленно доставьте ее в Соковыжимальный Цех.

— В Соковыжимальный Цех? — закричала миссис Борегард. — Что они собираются там с ней делать?

— Ее нужно сейчас же отжать, — сказал мистер Уонка. — Выжать из нее весь сок, а там посмотрим, что получится. Не стоит беспокоиться, дорогая миссис Борегард! Как бы то ни было, мы приведем в порядок вашу дочь! Честное слово, мне очень жаль, что так вышло…

Десять симпатимпасов, как бочку, покатили огромную ягоду по полу через весь Цех Изобретений к двери, выходящей на шоколадную реку, где ждала розовая шлюпка, и мистер и миссис Борегард поспешили за ними. Все остальные (и в том числе Чарли Баккет и дедушка Джо) молча смотрели им вслед.

— Ты слышишь, дедушка? — прошептал Чарли, — Симпатимпасы там в шлюпке что-то поют!

И действительно, снаружи раздавался стройный многоголосый хор. Слова были слышны вполне отчетливо:

— Не может быть сомненья даже,

Что в мире нет явленья гаже,

Чем юная особа та,

Что месяцами изо рта

Не вынимает жвачки (это

Сравниться может в мненье света

Лишь с ковырянием в носу,

Что губит девичью красу

Под корень). Нам известно точно:

Все, кто привержен сей порочной

Привычке, будут в некий срок

Наказаны за свой порок.

Как не пошла она во благо

Известной всем мадам Жеваго,

Что набивала жвачкой рот

Буквально сутки напролет.

Она жевала дома в ванной,

В гостях на вечеринке званой,

В такси и даже — стыд и срам! —