litbaza книги онлайнСовременная прозаКлуб "Криптоамнезия" - Майкл Брейсвелл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 32
Перейти на страницу:

Сегодня ночью город – как мертвый, и я в этом не виновата. Город затоплен и пьян, он испорчен и мертв. Мне так холодно. Так что, Амелия, вот тебе ленточка, чтобы перевязать избранные места из моих ощущений. Возьми ее, дурочка, это тебе».

Но Элен тогда не отправила Амелии это письмо. Во всяком случае, не сразу, а лишь через несколько месяцев, когда вернулась домой из Италии, куда она ездила, чтобы «разобраться в себе», как это принято называть.

Элен хотелось уехать куда-нибудь по-настоящему далеко, а не просто за Собачий остров, и она отправилась на юг, в Венецию, к потокам теплого воздуха, проплывающим над лагуной. Она сидела в такси, которое везло ее в город, и смотрела на черную воду.

Уже смеркалось, на бархатном небе искрились звезды. Она буквально физически ощущала громадное расстояние, что отделяло ее от промозглой окраины лондонской осени. Ей представлялся сонм призраков, сотканных из соленой воды: они поднимались из моря, странные, сладострастные существа, чьи поцелуи сводят с ума женственный город и заставляют его изнывать от желания. Здесь все было пронизано страстью и вожделением, чьи желания исполнены плотской истомой, а замыслы окутаны тайной.

Дни накатывали, словно рокот приглушенного хорала. Однажды она села на теплоход и поехала на Торчелло. Маршрут проходил мимо острова-кладбища Сан-Микеле, огороженного стеной. Венецианские мертвые покоились среди кипарисов, обожженных солнцем. Их жизнь завершилась величайшим из парадоксов: их тела были преданы земле посреди моря.

Элен стояла у теплых стальных перил и смотрела на волны. Если бы она простояла на палубе чуть дольше, ее бледные руки покрылись бы светлым загаром, но лишь до локтей. Она отошла в тень, прислонилась спиной к какой-то двери. Море вздымалось до самого горизонта, безо всякого перехода сливаясь с выбеленным небом.

Она накрутила на палец прядь черных волос, поднесла ее к самым глазам, рассмотрела. Черные, как вороново крыло. Это был просто каприз: пойти и постричься, довериться незнакомому человеку. Пока ее стригли, она сидела у распахнутого окна высоко над Большим каналом. Солнце светило в глаза, и Элен жмурилась. А потом солнце сместилось на небе, и ее лицо оказалось наполовину в тени. Оконные рамы давно прогнили, толстые стекла едва держались в пазах, забитых раскрошившейся замазкой, – она буквально влюбилась в эти венецианские окна.

Порыв свежего ветра – буквально на долю секунды. На Торчелло были только выжженный камыш и одинокая церковь, возвышавшаяся над горячей золой. Закрытая церковь и обжигающая ноги земля на тропинке.

В просоленной траве, потрескивающей, как горящие щепки, и только чудом не рассыпавшейся пеплом, Элен заметила черную бабочку, перелетавшую с цветка на цветок – других признаков жизни не наблюдалось. Она была одна на горячем острове, красивая женщина в белом платье – неподвижная, словно вдруг окаменевшая. Ей хотелось, чтобы что-то поднялось из мертвой травы и забрало ее с собой.

Конечно, этого не произошло, но с той минуты все переменилось. Она почему-то уверилась, что это был переломный момент, и теперь кризис прошел, и стены тесного, запутанного лабиринта острой нервозности, по которому она блуждала в последнее время, наконец, расступились, и она вышла на новый отрезок существования – пусть и более банальный, зато прямой.

Вернувшись в Лондон, Элен с головой погрузилась в светскую жизнь. Она бывала в «Криптоамнезии» чуть ли не через день. Я, разумеется, ее не знал. Не могу же я знать всех и каждого, кто бывает у меня в клубе.

Про Элен мне рассказала Амелия. Они с Элен были подругами.

Глава четырнадцатая В гостях у Элен

По рассказам Амелии Элен представлялась мне почти мифическим персонажем, и я терялся в догадках, какой она будет на самом деле. Я совершенно не знал, чего ожидать. Неужели ангел небесный спустился на землю и земное его обиталище будет как маленький кусочек рая? Нет, нет и нет. Дорога к дому Элен была сложена из тлеющих угольков. Они отливали приглушенным алым мерцанием в свете уличных фонарей. У Элен было прозвище «Барсук», которое она получила из-за своего страстного увлечения второй волной музыки ска в конце семидесятых. Это было до ее внезапного исчезновения. Собственно, прозвище – единственное, что осталось от тогдашнего публичного имиджа Элен. Тогда у нее была длинная, до колен, куртка с капюшоном. Элен собственноручно разрисовала ее в черными и белыми пятнами, а на спине написала: «THE BADGER[15]SE5».

Элен живет у реки. Сейчас она редко выходит из дома. Ходят слухи, что она пишет бандитский роман – ритмическую прозу, вдохновленную песнями Принца Бастера. Хотя никто ничего не знает наверняка, я лично склоняюсь к тому, чтобы поверить Амелии, когда она говорит, что Элен просто сидит, слушает музыку и чувствует себя эмоционально непривлекательной. Мне кажется, я еще не встречал человека, в котором было бы столько горечи в самом глубоком, даже, пожалуй, глубинном смысле, как в Элен.

Пройдя по тропинке из тлеющих красных углей, мы остановились у парапета на набережной, чтобы посмотреть на воду. Это обязательный ритуал. Вода пенилась мутной грязью: там было много плавучего мусора – подписанные обложки виниловых пластинок, смятые постеры из журналов, бумажные таблички на дверь с надписью «Не беспокоить» и книжечки меню. Мы молча пошли дальше, выдыхая белесые облачка пара. Элен жила в уродливом многоквартирном доме. Когда мы уже подходили к подъезду, Амелия принялась тихонечко напевать себе под нос. Все было вяло и неторопливо. Мне хотелось вернуться домой и лечь спать или хотя бы поехать в «Криптоамнезию» и засесть у себя в кабинете. Ветер, дувший с реки, насвистывал странную протяжную мелодию на пустых бутылках, сваленных у входной двери. Мусорная Эолова арфа – саундтрек к шумным семейным ссорам, выплывающим в ночь из окон перегретых кухонь.

Дом, высокий и длинный, был похож на амбар. Местами он расцветал созвездиями ярких огней; черные пожарные лестницы скрепляли стены наподобие внешнего скелета какого-то странного кирпичного насекомого. Свет на лестнице не горел, выключатель был сломан, и мы поднимались в полной темноте. Амелия шла впереди. Я пытался запомнить, сколько там было пролетов, на случай, если мне вдруг придется спасаться бегством, но потом мне это наскучило. Там были широкие узкие окна, размечавшие лестничные площадки. Липкие на ощупь красные перила жутковато поблескивали в полумраке, как воспаленные внутренние органы. Сквозь грязные стекла проглядывала река: черно-белая полоса в алых кляксах огней. Лифт был, только он не работал. Мутный оранжевый свет колыхался в густой темноте на дне шахты, огороженной частой металлической сеткой. Бог знает, что это было: огонек шевелился и будто вздыхал. Красные фонари, закрепленные на стенах снаружи над окнами на лестничных площадках, освещали бетонные ступени через равные интервалы. Ступени казались залитыми кровью. Как будто здесь произошло убийство, и тело убрали буквально за пару минут до того, как в подъезд вошли мы. Углы растекались темными пятнами сырости. Пахло газом и дезинфекционным раствором.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 32
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?