— Не уверена, что искрящееся и розовое — это для меня.

— Каждая девушка заслуживает розового платья. Хочешь купить черное, пожалуйста. Господи, до чего ж ты взрослая, даже дух захватывает. Но и розовое мы тоже купим.

— Мама, не можем же мы взять оба.

— Конечно, можем. На бал наденешь черное, раз уж ты все равно фотографируешь. А розовое прибережешь для особого случая. Я нечасто дарила вам с Мейсоном что-то особое.

— Ну что ты!

— Не так часто, как хотелось бы. Но я намерена исправиться. Мы купим оба платья, а потом пообедаем в каком-нибудь хорошем ресторане. Отдохнем и отправимся подыскивать тебе аксессуары.

Наоми ощутила прилив счастья от того, что видит искорку — не на платье, а в глазах у мамы.

— Фотоаппарат — вот мой аксессуар.

— Только не в этот раз. Мы подыщем тебе туфли, сумочку и серьги. Я знаю, ты хотела отправиться по магазинам с подружками…

— Мама, я рада, что пошла за покупками с тобой.

— Как же быстро все пролетело, я лишь теперь это поняла. Казалось, время тянется так медленно, а порой и вовсе стоит на месте. Я и не заметила, как ты выросла. Жаль, что я совсем в этом не участвовала.

Огонек в ее глазах мелькнул и снова потух.

— Что ты, мама. Ты всегда была рядом.

— Нет. — Сьюзан сжала в ладонях ее лицо. — Но я постараюсь, очень постараюсь. Наоми… прости меня за этот фильм.

— Все в порядке, мама. Не переживай.

— Я люблю тебя, детка.

— Я тоже люблю тебя.

— Пойду отнесу платье на кассу, пусть его упакуют. А ты пока переодевайся. Потом мы с тобой где-нибудь пообедаем.

Они купили платья, а еще туфли и сумочку, которая тоже искрилась, и лицо Сьюзан вновь осветилось улыбкой. По настоянию Наоми Сьюзан приобрела красный свитер и замшевые сапожки. Домой они вернулись усталые и раскрасневшиеся и первым делом вновь стали примерять покупки.

Укладываясь в тот вечер в постель, Наоми решила, что это был самый счастливый день в ее жизни.

Октябрь выдался холодным, но ясным. Солнечные лучи скользили по оголенным стволам деревьев, озаряя парк осенним светом.

Чтобы порадовать мать, Наоми надела на выпускной не черное платье, а розовое. Свидания она не планировала, но попросила заехать за ней Энсона Чаффинса, своего приятеля и редактора школьной газеты.

И увидела на глазах у матери слезы радости, а не горя, когда они с Энсоном, прежде чем покинуть дом, послушно позировали перед фотоаппаратом.

На Хеллоуин Сьюзан нарядилась фривольной дамочкой. Она специально выбрала этот наряд, чтобы соответствовать Сету и Гарри в их костюмах «плохих парней». Вместе они раздавали конфеты призракам, гоблинам, принцессам и джедаям. Поскольку это был первый раз, когда Сьюзан решила принарядиться, Наоми уговорила Мейсона провести часть вечера дома, а не где-то на стороне, в компании друзей.

— Такое чувство, будто мама порвала наконец-то с прошлым и решила начать новую жизнь.

Мейсон, обряженный в костюм вампира, лишь пожал плечами:

— Хотелось бы верить.

Наоми пихнула его локтем в бок.

— Постарайся не киснуть, потому что я права.

Но она ошибалась.

* * *

На третью неделю января, когда все было засыпано тонким слоем снега, Наоми, дождавшись обеденного перерыва, поспешила домой. Энсон отправился вместе с ней.

— Ты вовсе не обязан был меня сопровождать, — сказала она, вытаскивая из сумочки ключи.

— Да ладно, хоть на полчасика сбежать из школы.

Энсон Чаффинс был угловатым, неуклюжим парнем со своими причудами. Но Наоми искренне считала его хорошим редактором и превосходным журналистом. И он как-никак оказал ей любезность, согласившись сопровождать Наоми на выпускной.

Там он слегка поприставал к ней, но без особой назойливости, так что им удалось сохранить приятельские отношения.

Щелкнув замком, Наоми распахнула дверь и впустила Энсона в дом.

— Я поднимусь наверх, прихвачу камеру. Между прочим, мне не пришлось бы за ней ехать, если бы ты заранее сказал, что нужны снимки с репетиции школьного драмкружка.

— Может, я предпочел забыть об этом, чтобы хоть на полчасика сбежать с уроков, — ухмыльнувшись, он поправил очки в темной оправе. Те постоянно съезжали на кончик его орлиного носа.

За стеклами очков светло-голубые глаза его казались еще бледнее.

Энсон огляделся.

— А колы у вас, случаем, не найдется? Чтоб не уезжать с пустыми руками.

— Конечно, найдется. Помнишь еще, где кухня?

— Помню. Дом у вас что надо. Прихватить тебе баночку?

— Ага, — стащив перчатки, Наоми сунула их в карман пальто.

Энсон глянул на нее со своей фирменной усмешкой:

— А как насчет чипсов?

Закатив глаза, Наоми сдернула с себя шапку.

— Поищи сам. Я скоро вернусь.

— Не торопись. У нас в запасе еще двадцать пять минут. А это что? Твое?

Он подошел к черно-белой фотографии, стоявшей на самом видном месте. Пожилой мужчина дремал в парке на скамье. Рядом с ним спала ушастая собачонка.

— Да. Я подарила ее Гарри на день рождения пару недель назад. И он пристроил ее тут, в фойе.

— Превосходно, Карсон. Просто превосходно.

— Спасибо на добром слове, Чаффинс.

Невольно усмехнувшись — Энсон всех называл по фамилии и просил, чтобы к нему обращались так же, — Наоми заспешила по лестнице наверх.

Тут она с удивлением обнаружила, что Конг сидит у комнаты ее матери. Пес обычно коротал время в спальне Мейсона, а в теплую погоду выбирался через маленькую дверцу во двор, погреться на солнышке или сделать свои собачьи дела в специально отведенном для этого углу.

— Привет, малыш, — потрепав его на ходу, она шагнула было дальше, но Конг заскулил. — Прости, но я буквально на пять минут.

Но пес заскулил снова, заскребся в дверь. Наоми почувствовала, как сердце у нее упало.

— Мама дома?

Неужели светлая полоса все-таки кончилась?

Она-то думала, что мама на работе, с Сетом и Гарри. В ресторане готовился праздничный обед, так что дел было невпроворот.

Приоткрыв дверь, Наоми заглянула внутрь. Занавески плотно задернуты — плохой знак. В тусклом свете она разглядела мать — та лежала у себя на кровати.

— Мама.

На Сьюзан был красный свитер, который они купили тогда в порыве вдохновения, а не рабочая блузка с жилетом.

Конг запрыгнул на кровать — что ему строжайше запрещалось — и вновь заскулил.