Визипиттс-холл

Дорогая Полли!

Когда бродишь по лабиринтам коридоров Визипиттс-холла, то буквально не продохнуть от запаха денег. Здешние излишества не сравнить ни с чем, что встречалось мне в Урбс-Умиде. В это невозможно поверить, пока не увидишь собственными глазами.

Меня мучает совесть из-за того, что я бросил приют, не попрощавшись ни с тобой, ни со всеми остальными. Но меня подстегивал гнев, и я просто не мог откладывать. Не знаю, отправлю я тебе когда-нибудь эти письма или нет и прочтешь ли ты их. Я обращаюсь в них к тебе, но пишу прежде всего для себя самого. Это помогает мне разобраться в том, что здесь происходит, а когда я перечитываю письма, то вижу, что я чувствовал и почему так поступал.

Отец перед смертью призывал меня отказаться от мести. Я знаю, ты тоже стала бы меня отговаривать. По сути дела, именно это ты и посоветовала мне на кухне в тот вечер. Но я не могу согласиться с этим. Барон Боврик де Вандолен, или как там его еще называть, — это законченный негодяй. Пусть даже и не он нанес последний решающий удар отцу, все равно ответственность за смерть отца лежит на нем. В городе вешают и за меньшие грехи.

Но хватит о нем! Я должен столько тебе рассказать.

Когда в Пагус-Парвусе карету починили, уже совсем стемнело, и Соломон решил, что мы заночуем в деревне, а наутро отправимся дальше.

Старушка Периджи, подмигнув мне в очередной раз, сказала:

— Раз Ты едешь в Визипиттс, у меня будет к тебе просьба. Видишь ли, я торгую книгами, и леди Мандибл прислала мне список книг, которые она хотела бы иметь. А юный Сурдоу, что развозит мою литературу, наотрез отказывается ехать в замок наслушавшись историй Оскара.

Я охотно согласился отвезти книги, и в благодарность она, подмигнув, предложила мне переночевать у нее.

Хотя я храбрился и был решительно настроен добраться до Визипиттс-холла, я, признаться, был рад оттянуть поездку — рассказ Оскара подействовал и на меня. Дом Периджи находился неподалеку от Трактира, так что я и замерзнуть не успел. Когда мы уже входили в дом, на противоположной стороне улицы мелькнула какая-то фигура. «Неужели кто-то следит за мной?» — подумал я.

— Что там такое? — спросила Периджи.

Я вгляделся внимательнее, но фигура исчезла.

— Да нет, ничего. Мне показалось, — ответил я, хотя не был в этом уверен.

Периджи оказалась чрезвычайно гостеприимной хозяйкой, и в ее каморке под крышей было бы очень уютно спать, если бы меня не преследовал всю ночь образ необыкновенного зверя.

На следующий день нам опять не повезло с погодой. С самого утра бушевала настоящая буря. Соломон, остановившийся в «Маринованном пескаре», передал мне, что мы продолжим путь, когда она утихнет. Но ветер завывал, и дождь хлестал по крышам почти до вечера. Периджи так заботилась обо мне, что было даже неудобно. Воспользовавшись предоставившейся возможностью, я осмотрел ее книжную лавку. На полках было немало книг из нашей домашней библиотеки — наверняка Бэдлсмайр и его костлявый партнер постарались. Это, конечно, расстроило меня, но мое настроение несколько поднялось, когда я увидел тоненький сборник стихотворений Бьяга Гикори. И еще одна книга привлекла мое внимание — «Мифы и легенды, флора и фауна Леса древних дубов». Я купил ее у Периджи, хотя по доброте душевной она занизила цену. У меня было ощущение, что книга мне пригодится. К вечеру погода утихомирилась, и прибыл Соломон с отремонтированной каретой. Ему не терпелось отправиться в Визипиттс-холл, хотя туда-то он совсем не стремился, а хотел поскорее вернуться в город. Периджи обняла меня на прощание и вручила предназначенные для леди Мандибл книги, завернутые в клеенку и обвязанные бечевкой. «Престранную литературу заказывает мадам», — заметила она. Вдобавок старушка подарила мне на память сборник стихотворений Бьяга Гикори. Ее доброта даже развеяла мрак в моей душе — на какое-то время.