- Уходите, ребята, - сказал он. - Отправляйтесь домой! И скажите спасибо за то, что вы еще так малы и не понимаете, что происходит.

Калле покраснел. Он прекрасно все понял. Он ясно и отчетливо понял: здесь не место для великого сыщика Калле Блумквиста, того самого, с резкими чертами лица и громкими словами. Только бы ему удалось заставить и Андерса это понять!

- Типичная история! - с горечью произнес Андерс, когда они брели назад, в город. - Если бы тебе даже удалось расследовать каждое убийство с тех пор, как Каин уничтожил Авеля[5], полиция никогда бы не признала, что частный сыщик на что-нибудь годен.

Калле стало очень не по себе, и он поежился. Много раз прежде он говорил примерно те же слова. От всего сердца хотелось ему, чтобы Андерс переменил тему разговора. Но Андерс продолжал:

- Они все равно раньше или позже обратятся к тебе. Обещай, что не возьмешься за это дело, пока они на колени перед тобой не встанут.

Калле с готовностью пообещал.

Повсюду стояли молчаливые группки людей. Они стояли, неотрывно глядя на кусты, где эксперты как раз пытались найти ключ к разыгравшейся здесь драме, стоившей человеку жизни. Сегодня в Прерии было на удивление тихо. Калле чувствовал себя подавленным. И даже у Андерса наконец стало мрачно на душе. Быть может, дядя Бьёрк прав. Это дело, вероятно, Калле не по Зубам. Хоть он и искусный сыщик.

Они печально пошли домой.

Сикстен, и Бенка, и Юнте тоже направлялись домой из Прерии. Сегодня они, как и вычислил Андерс, устроили себе выходной и не предавались войне Алой и Белой Розы. Зато они провели много счастливых часов, катаясь на карусели и стреляя в цель в Тиволи. Но час тому назад ужасная весть дошла и до Тиволи; парк быстро опустел. Сикстен, Бенка и Юнте тоже ринулись в Прерию - только чтобы убедиться: с таким же успехом они могут отправиться домой. И как только они пришли к этому выводу, им встретились Андерс и Калле.

Сегодня Алые и Белые Розы не обменялись ни единой колкостью. Они были на редкость молчаливы и бледны, все эти отважные воители. Сплоченной стайкой - все пятеро - брели они обратно в город и на этом пути думали о смерти гораздо больше, чем за всю свою юную мальчишескую жизнь.

И испытывали глубокое сострадание к Еве Лотте.

- По правде говоря, жаль ее, - сказал Сикстен. - Говорят, она совсем плоха. Лежит и плачет.

Андерса эти слова поразили больше, чем все беды вместе взятые. Несколько раз проглотил он ком в горле. Ведь это он виноват в том, что Ева Лотта лежит и плачет.

- Может, надо проявить к ней какое ни на есть внимание, - сказал он под конец. - Послать какой-нибудь цветок или что-нибудь в этом роде.

Четверо остальных посмотрели на него так, словно не поверили ушам своим. Неужели дела обстоят так скверно? Послать цветы девчонке - значит признаться в том, что Ева Лотта уже в некотором роде на ладан дышит.

Но чем больше думали они об этом предложении, тем благородней оно им казалось. Ева Лотта получит в подарок цветок - она его честно заслужила. Глубоко взволнованный Сикстен отправился домой, стащил у мамы одну из ее красных гераней, и, держа горшок с цветком, все пятеро продефилировали к дому пекаря.

Ева Лотта спала, и ее нельзя было будить. Но мама девочки приняла их герань и поставила ее к изголовью Евы Лотты, чтобы она увидела цветок, как только проснется.

Однако подарок этот был не последним из тех, которые предстояло получить Еве Лотте за ее участие в разыгравшейся драме.

Они сидели на веранде и ждали - дружелюбный комиссар криминальной службы, и полицейский Бьёрк, и еще один полицейский.

- Только бы девочка не разнервничалась на допросе, - говорил комиссар. - Это чрезвычайно важно!

Во всяком случае, не разнервничалась бы больше, чем сейчас. Поэтому хорошо, что полицейский Бьёрк тоже с ними. Ведь он из местной полиции я знает девочку! А чтобы придать допросу характер обычной непринужденной беседы, он должен был состояться именно здесь, в доме родителей девочки, на залитой солнцем веранде, а вовсе не в полицейском участке. Незнакомая обстановка, как объяснил комиссар, всегда тревожит детей. Свидетельские же показания девочки будут записаны на магнитофон, так что еще раз затруднять ее не придется. Рассказав все, что ей известно, она должна это забыть. Забыть существующее на свете зло. Так утверждал комиссар.

А пока они сидели и ждали, когда она выйдет на веранду. Происходило все это ранним утром, и она, конечно, еще не была готова. Пока они ждали, фру Лисандер предложила им по чашечке кофе со свежеиспеченными венскими булочками, которые им, этим беднягам полицейским, были, в самом деле, просто необходимы. Ведь они работали всю ночь без еды и без сна!

Утро вообще-то было чудесное. Вчерашняя гроза сделала воздух чистым и прозрачным, розы и пионы в саду пекаря казались чисто вымытыми, а на старой яблоне у самого угла дома весело щебетали зяблики и синицы. Запах хорошего кофе витал над верандой. Все выглядело так уютно! С трудом можно было представить, что трое мужчин, сидевших на веранде, распивавших кофе, макавших в него булочки и с аппетитом уплетавших их, - полицейские при исполнении служебных обязанностей. И что они расследуют убийство. Благодатным летним утром не хотелось верить, что такое существует на свете.

Взяв третью венскую булочку, комиссар сказал:

- Откровенно говоря, сомневаюсь, что нам удастся так уж существенно продвинуться вперед. Дети не способны к основательным наблюдениям. Они только выдумывают.

- Но Ева Лотта вполне основательна, - заверил комиссара полицейский Бьёрк.

На веранду вышел пекарь Лисандер. На лбу у него обозначилась морщинка, которой прежде не было. Морщинка означала, что он беспокоится из-за своей единственной любимой дочери и у него болит душа, что он вынужден позволить этим полицейским мучить ее вопросами.

- Сейчас она выйдет, - коротко сказал он. - Могу я присутствовать на допросе?

После некоторого колебания комиссар согласился при условии, что пекарь будет молчать и не станет вмешиваться.

- Да, да, может, это к лучшему для Евы Лотты, что папа будет с ней, - сказал комиссар. - Она будет увереннее. Возможно, она меня боится.

- Почему это я должна бояться? - раздался с порога спокойный голос, и на солнечном свету появилась Ева Лотта.

Она обратила серьезный взор своих глаз на комиссара. Почему она должна его бояться? Ева Лотта не боялась людей! Согласно ее жизненному опыту, большинство из них были добрыми, дружелюбными и желали другим добра. И только вчера она всерьез поняла, что среди людей встречаются и злые. Но она не видела причин причислять к ним этого комиссара криминальной полиции. Она знала, что он здесь по долгу службы. Знала, что должна рассказать ему все о том страшном, что увидела в Прерии, и готова была это сделать. Зачем же ей бояться?