Лейтенант Мимикьянов давно подбирался к тяжелым прелестям эстонки, но пока сибирско-балтийская крепость еще не сдавалась.

Однако, Ефим, как человек опытный знал: неприступных крепостей не бывает. И не отчаивался от двух неудачных штурмов.

Прожевав первую гренку, профессор откинулся на спинку стула и произнес:

– Знаете, Ефим, я на днях написал одну статью… Чисто теоретическую.

– Да? И о чем? – отозвался Мимикьянов, размышляя о стратегии штурма одетых в юбки крепостей.

– О Вселенной… – задумчиво произнес профессор.

– Вы не оригинальны, профессор. – с иронией заметил Ефим.

Вулканов на это не обиделся. Он вообще был не из обидчивых.

– Я в ней порассуждал о структуре Вселенной, – с отсутствующим видом произнес он. – В частности о том, что сознание не может являться монопольной принадлежностью отдельного существа, скажем, человека, а обязательно должно быть и у Вселенной в целом.

– Вселенной в целом? – переспросил Ефим, погруженный в свои стратегические планы.

– Да.

– Интересно, – кивнул Ефим, хотя эти слова профессора прошли мимо его сознания. Дело было в том, что к их столику подплывала официантка. На уровне плеча у нее был поднос. На подносе – дышащая жаром густо-красная селянка.

Пока Эльза расставляла тарелки, Ефим думал, как бы начать подготовку к новой атаке, но почему-то ничего путного в голову ему не приходило.

Ни разу ни взглянув на Ефима, официантка отплыла с независимым видом.

– Вам налить вина, профессор? – спросил неприятно удивленный своей не находчивостью Ефим.

– Да, плесните! – кивнул Вулканов. Повертел бокал, но пить не стал.

– Вселенная обладает Сознанием, так же, как и любой отдельно взятый кандидат наук, – произнес он, ткнув пальцем в какого-то человека за соседним столиком. – И, точно так же, как и мы, она постоянно решает, как ей поступить? Какие звезды зажечь, какие потушить? Какие виды живых существ уничтожить, а, какие создать? Остановить шарик рулетки в ячейке с цифрой «один» или на «двадцать два»? В сущности, все события, происходящие в мире – результат того или иного решения Вселенной! Следствие деятельности ее Сознания!

Ефим отодвинул планы штурма крепостей в сторону и задумался.

Потом он приподнял вилку над скатертью и уронил ее на стол.

– Причина падения вилки – Закон Всемирного тяготения. – сказал он. –Для каждого события существует естественная материальная причина. Работу природного механизма можно объяснить и без всякого Вселенского сознания.

Задумался и профессор.

– Материальная причина есть у любого события, – после минутного размышления сказал он. – Но дело в том, что события только по видимости определяются материальными причинами. Законы природы, на самом деле, не являются истинной причиной событий. Настоящие причины любых событий это – решения, принимаемые Вселенским Сознанием. А законы природы – это лишь механизм, через который Большое Сознание Вселенной осуществляет свои решения.

Голова Ефима работала на пределе возможностей.

– В статье я попытался создать математическую модель именно такого устройства Вселенной, – плавал взглядом в неведомых далях профессор. – И, мне кажется, я смог это сделать… Правда, получилось очень сложно… Мало, кто сможет понять… К тому же, все эти невежды, типа академика Табачникова, начнут свое нытье о не научности моих взглядов… Короче говоря, я решил эту статью не публиковать… Кому дано, тот и сам все понимает… А остальным – зачем?

Вулканов внимательно посмотрел на Ефима, заметил подходящую Эльзу и, будто возвращаясь из дальнего путешествия, воскликнул, потирая руки:

– А вот и наше жарко-о-ое!

Официантка начала разгружать поднос и нарочно задела Ефима рукой.

Но Ефим на нее не посмотрел.

Он вообще ничего не замечал вокруг.

Он думал.

И, как ему показалось, начал что-то понимать.

Профессор остался на веранде с чашкой чая.

Ефим с Анной Сергеевной отправились на кухню мыть посуду.

Но не успели они склониться над раковиной, как Анна всплеснула руками:

– Слушай, Фима, мы кастрюльку-то забыли! Сходи на веранду, принеси, а?

Мимикьянов прошел длинный темный коридорчик, но у выхода на веранду резко затормозил. Он услышал там громкий голос:

– Рад вас видеть в добром здравии, Леонид Иванович!

Визиты в этот вечер в доме профессора шли один за другим.

Голос показался майору знакомым. Он осторожно посмотрел сквозь тюлевую занавеску.

На веранде стоял Артур Валентинович Акраконов.

Хороший рост, тонкие черты лица и тяжелый мужественный подбородок.

Капитан Акраконов в свое время входил в группу офицеров, обеспечивающих контрразведывательную защиту проекта «Атомос». Он начал работать на Объекте примерно в одно время с лейтенантом Мимикьяновым. Артур отвечал за контакты с гражданскими научными учреждениями. Акраконов считался перспективным офицером. У него было хорошее образование – физико-математический факультет Новосибирского университета, деловая хватка и напористость. Но, к удивлению многих, за год до ликвидации Объекта, он уволился из органов и начал работать в крупной телекоммуникационной компании. Через короткое время он стал в этом бизнесе заметной фигурой.

У калитки застыли двое мужчин, определено являющихся охранниками. Тихая поселковая улица вновь оказалась под жестким профессиональным контролем.

Из-за кустов акации, росших вдоль забора высовывалось круглоглазая морда черного «Мерседеса».

– Садись, Артур. – произнес Вулканов. – Только зря пришел. Ничего нового не услышишь.

– Ой, не спешите, Леонид Иванович! Не спешите!

Гость опустился на плетеный стул.

– Чаю хочешь? – спросил профессор.

– И чаю и конфет! – кивнул гость.

Как и раньше, от всей его ладной фигуры и хорошо вылепленного лица исходила ощутимая сила и уверенность.

– Ну, наливай сам. Вот – чистые чашки, а вон – чайник.

Акраконов налил чашку и отхлебнул. Он с удивлением приподнял брови, причмокнул губами и даже покачал головой от удовольствия:

– Вкусный у вас чай, Леонид Иванович! Прямо медовый какой-то.

– А я на колодезной воде завариваю. У меня колодец во дворе есть. Старый.

Собеседники помолчали.

Майор стоял за тюлевой занавеской.

– Леонид Иванович, продайте мне способ связи с Большим Сознанием! – негромко, но отчетливо произнес Акраконов. – За деньги! За очень большие деньги! Ну, зачем он вам теперь?