– Что вы имеете в виду? – насторожился Толя.

– Ничего особенного, – гадко ухмыльнулся Гошка. – Только то, что после того, как ты в филармонию заглянул, у твоего отца проблем прибавилось.

Толя и Вика переглянулись.

– Вы о чем? – спросил Лосев.

А Вика храбро добавила:

– Мы вас не понимаем!

– Хотите, чтобы я сказал прямо? Пожалуйста. Где скрипка?

– Скрипка? – Толя снова посмотрел на Вику. Она пожала плечами, и парень перевел взгляд на меня: – Какая скрипка? Объясните, наконец, в чем дело?

– Скрипка из Госколлекции, работы Паоло Маджини, семнадцатый век, – четко ответила я. – Она хранилась в сейфе, в кабинете вашего отца.

– Хранилась?

– Именно так. Скрипка пропала.

Толя ахнул:

– Это же… это катастрофа! Для папы это катастрофа!

– А, значит, ты это понимаешь, – снова вступил Гоша.

– Подождите, вы что? Вы сказали – после того, как я в филармонию зашел, проблем прибавилось? Он решил, что это я? Что я взял скрипку?

– Глупость какая, – возмутилась Вика. – Глупость и гадость! Толик не вор, он никогда бы ничего подобного не сделал! Вы не имеете права его обвинять!

– Подожди, Вика, подожди. – В отличие от нее Толя был скорее растерян и огорчен. – Папа не мог так подумать. Мне надо поговорить с ним, прямо сейчас!

– Никаких проблем. – Гоша посмотрел на часы. – Четвертый час. Думаю, он нас уже ждет. Машина у подъезда. Поехали?

– Я тоже поеду! – вскочила Вика.

– Да, – решительно подтвердил Толя. – Ты поедешь со мной! Давно пора вас познакомить.

– Разумно, – ухмыльнулся Гошка. – Момент для знакомства, ничего не скажешь, самый подходящий.

До дома Лосева мы доехали молча, разве что Толя иногда подсказывал дорогу. Они с Викой устроились на заднем сиденье, тесно прижавшись друг к другу. Кто из них волновался больше, я сказать не могу. Мы с Гошей, при заинтересованных свидетелях, тоже не хотели разговаривать о деле. Впрочем, я и так знала, о чем думает напарник. Так же как и я, он не сомневался – скрипку работы Паоло Маджини из отцовского сейфа Толя Лосев не брал. Что ж, в любом случае одно доброе дело нам уже можно засчитать – сына мы Анатолию Александровичу нашли. Хотя, если учесть существование Вики и желание Толика сменить будущую карьеру музыковеда на работу в казино… может, прежде чем отец и сын встретятся, имеет смысл уточнить, нет ли у Лосева-старшего проблем с сердцем?

– Толя, а ты что-то про инфаркт говорил, – неожиданно подал голос Гоша. – У Александра Анатольевича что, сердце больное?

Что я говорила? Мы с Гошкой работаем вместе меньше года, но уже начали даже думать одинаково, словно супруги с многолетним стажем! А вот Толик явно ни о чем таком не задумался – он заморгал удивленно и немного испуганно:

– Кажется, нет… по крайней мере, он никогда не жаловался. А про инфаркт я просто так сказал, выражение есть такое.

– А-а. Ну ладно. – Гошка помолчал немного, потом нехотя добавил: – Ты все-таки поосторожнее с ним. Мало ли.

Лосевы жили почти за городом, в небольшом коттеджном поселке. Толик открыл калитку своим ключом и торопливо направился к дому, не давая нам времени полюбоваться ухоженным газоном, окаймляющим с двух сторон дорожку, выложенную красно-желтой плиткой. Я не удержалась, поймала паренька за рукав:

– Толя, почему у вас трава зеленая? Ноябрь заканчивается, ей давно пора пожухнуть.

– Трава? – Он с недоумением посмотрел на меня, потом перевел взгляд на газон. – А, это сорт такой специальный, канадский. Она даже зимой из-под снега зеленая торчит.

Вика остановилась рядом с нами, а Гошка поднялся на крыльцо и слегка толкнул дверь.

– Открыто! – сообщил он и тут же уточнил у Толика: – Это нормально?

– Конечно. – Парень взял Вику за руку и тоже двинулся к крыльцу. – На своем участке какой смысл среди дня запираться? Калитка закрыта, и этого достаточно.

Поскольку мы явились к Лосевым вчетвером, чинного знакомства с супругой Александра Анатольевича не получилось – на нас с Гошкой просто не обратили внимания. Я воспользовалась этим, чтобы осмотреться хотя бы в гостиной. Похоже, что человек, занимавшийся интерьером этой комнаты, всем цветам предпочитал зеленый. Известно, что зеленый – цвет надежды, он повышает работоспособность и все такое прочее, но я лично отношусь к нему с осторожностью. Травка во дворе – это да, это приятно, тем более что она, если верить Толе, и зимой под снегом зеленеет. Но в доме, в комнатах, я бы поостереглась использовать зеленый в большой массе. Здесь же поработал дизайнер, которому были чужды подобные предрассудки. Нежно-салатный цвет стен, зеленые занавески, обитые зеленым велюром диван и кресла, зеленые сиденья у массивных, напоминающих не сильно уменьшенные копии царского трона стульев.

Лидия Семеновна – молодая и действительно очень симпатичная женщина, – увидев пасынка, сначала ахнула и бросилась к нему, но, сделав шаг, остановилась, попятилась и опустилась на диван, прижимая ладони к щекам.

Александр Анатольевич, наоборот, поднялся со стула и смотрел на сына со смешанным чувством радости и удивления.

Бледный, встревоженный, Толя, продолжая держать Вику за руку, торопливо заговорил:

– Папа, ты же не подумал, что это я взял скрипку? Ты же знаешь, мне бы такое и в голову не пришло!

– Конечно нет. – Голос Александра Анатольевича дрогнул, и он осторожно коснулся плеча сына. – Скрипка – это очень неприятно, но я знаю, что ты здесь ни при чем.

– Ты ни при чем, – шепотом подтвердила Лидия Семеновна. Кроме меня, этого шепота никто не услышал, но ей это и не было нужно. Все еще прижимая ладони к щекам, она смотрела на отца и сына, и в глазах ее стояли слезы.

– Но я очень рад видеть тебя. Ты… – Лосев-старший кашлянул и отвел глаза в сторону. – Ты прости меня. Тебе не нужно было уходить.

– Это ты прости меня, папа. – Толя неловко потянулся обнять отца и только тогда вспомнил про Вику. – Ой! Что же я… Папа, познакомься, это моя жена. Лида, – он обернулся к мачехе, – это Вика.

– Здравствуйте. – Девушка выдернула свою ладошку из пальцев Толи и шагнула вперед – испуганная и вместе с тем воинственно настроенная. Посмотрела на Лидию Семеновну и улыбнулась дрожащими губами: – Очень приятно познакомиться.

– Очень приятно, – эхом откликнулась та.

А Александр Анатольевич неожиданно начал заикаться:

– В к-ка-аком смы-ысле же-жена?

– Ну, мы пока не расписаны, – немного смутился Толя, – но это ничего не значит. Вика – моя жена.

– А как же Людмила? – некстати вспомнила Лидия Семеновна.

– При чем здесь Людмила? – вспыхнул Толя. – С Людмилой мы расстались, она мне совершенно неинтересна! Я давно сказал ей, что все кончено, что я люблю другую женщину!