* * *

— Значит, ты наконец решил пригласить нас поучаствовать в твоем приключении, не так ли?

Девир прикрыл зевок рукой и глубже погрузился в кресло, устроив ноги на каминной решетке, словно собираясь вздремнуть.

Сэндисон картинно закатил глаза и демонстративно громко спросил:

— Оповестим всех или только Тейна и де Мулена?

Лео извлек из кармана пачку писем и вручил их друзьям.

— Когда вы прочтете, то, наверное, согласитесь с тем, что это чтиво лучше рассматривать только нашим узким кругом.

Ничего не говоря, Сэндисон развязал пачку, развернул первое письмо, прочитал его — переворачивая листок и щурясь, с трудом разбирая строки, написанные крест-накрест. Тихо присвистнув, передал письмо Девиру. Добравшись до третьего послания, он начал качать головой и прищелкивать языком. Закончив последнее, вздохнул и одним глотком осушил полную рюмку бренди.

— Ты оказался впутанным в очень опасную историю, Вон.

Его черные брови, так контрастирующие с седыми волосами, хмуро сдвинулись. Внимательный наблюдатель очевидно заметил бы, как он встревожен.

Лео согласно кивнул. Сэндисон неизменно четко определял, как и какие фигуры расставлены в сложной партии. Тейн ив трудные минуты умел сохранять хладнокровие. Девир чаще всего брал инициативу на себя, начиная действовать первым, а де Мулен отличался способностью безошибочно оценить обстановку.

— Мою семью с этим заговором ничего не связывает…

— И слава Богу, — негромко пробурчал Девир.

— Но, — громко продолжил Лео, прерывая ворчливый комментарий друга, — сталкиваться с изменой всегда опасно, даже много лет спустя.

— Особенно в том случае, если ты не единственный, кто знает об этом, а вторая сторона… как бы лучше выразиться?.. настроена не слишком дружелюбно.

— Скажем так — не вполне в своем уме, — уточнил Девир, сложив последнее письмо и бросив его на стол так поспешно, словно оно жгло ему пальцы.

— Чарлз не сумасшедший. Он просто решил, что имеет право забрать все, что хочет, любой ценой, и не готов делиться ни с кем.

— А насколько решительно настроен ты сам?

Сэндисон задал вопрос по существу, и голос его прозвучал очень резко.

Лео не сразу смог ответить. Дело зашло слишком далеко. Он уже подставил Виолу и изменил собственному чувству чести.

— Я не готов пойти на убийство.

— А твой кузен уже это сделал.

Девир говорил непривычно серьезно, и его темно-карие глаза опасно сузились. Возможно, это была всего лишь игра света: просто солнце зашло за облако, но тем не менее у Лео мороз пробежал по коже.

— Не сам Чарлз, а его головорезы. Да. Они убили лакея миссис Уэдон, и вы оба видели, что они сделали с ней и со мной.

Он помахал рукой перед своим лицом с синяком у глаза, а потом дотронулся до разбитой и опухшей губы.

Сэндисон связал пачку писем и с суровым видом протянул ее Лео:

— Сожги немедленно! Там нет ничего такого, что следовало бы перечитывать. К тому же хранить их опасно.

В уютном бархатном коконе экипажа лорда Леонидаса, обладавшего невероятно плавным ходом, Виола кипела негодованием. На противоположном сиденье дремала ее горничная, и оборки ее чепца плавно покачивались в такт движению кареты. Сам Лео предпочел ехать верхом и сейчас скакал рядом с ними на ухоженном чистокровном гнедом жеребце, по контрасту с которым запряженные в карету лошади казались слишком маленькими.

В отличие от фамильной городской кареты, которая получила достаточно серьезные повреждения, на дверцах этого экипажа гербов не было. На грумах была простая дорожная одежда, а не нарядные ливреи. Они незаметно выехали из города в предрассветный час, легко миновав припозднившихся гуляк. Нельзя было обращать на себя внимание.

Когда встало солнце, они уже миновали Лутон. Дороги быстро высыхали после ночного ливня, так что их путешествие оказалось гораздо более легким, Виола зря опасалась. В окошке кареты мелькали синева неба и зелень деревьев, которые изредка заслоняли мимолетные видения ее покровителя, одетого в бежевый дорожный редингот, и лошади, на которой он ехал.

Виола зашевелилась и пересела на бархатном сиденье так, чтобы оказаться ближе к окошку и держать Лео в поле зрения постоянно. Почему на нее так действует вид мужчины, едущего верхом? Много лет ее любимым развлечением было наблюдать, как их гости разъезжают по аллее парка на лошадях, однако сегодняшнее зрелище было еще более впечатляющим. Красивый мужчина на великолепном коне: Виола не могла отвести зачарованного взгляда.

Эта картина завораживала ее. Ей так хотелось, чтобы сильные руки Лео сжали ее в объятиях — крепко-крепко.

Господи, скорее бы дождаться этого!

Любой другой мужчина ехал бы с ней рядом. И овладел бы ею прямо там же, в карете. Лео же галантно вручил ей свежий роман, заряженный пистолет и закрыл ее в карете, словно драгоценное украшение в шкатулке, а сам скакал на лошади.

Спустя какое-то время он снова скрылся из виду, и Виола со вздохом привалилась к спинке сиденья. Роман, который выбрал для нее Лео, по-прежнему лежал открытым рядом с ней. Виола неохотно взяла его и принялась читать.

Когда экипаж с шумом въехал на постоялый двор, у нее уже начало бурчать в животе от голода. Дверца открылась — и Лео подал ей руку.

— Пока нам меняют лошадей, вы можете поесть, размяться и сделать все необходимое. Бинг! — обратился он к хозяину постоялого двора по имени — вероятно, останавливался здесь. Широко улыбающийся мужчина был сама услужливость, — Предоставьте леди все, что ей понадобится. Мне и моим людям подайте эля и пирогов с мясом. Миссис Уэдон, — тут он с поклоном поцеловал Виоле руку, — я вернусь за вами через несколько минут.

Лео зашагал прочь, на ходу приказывая конюхам поспешать. Хозяин гостиницы смерил ее оценивающим взглядом, и на его лице ясно отразилась уверенность в том, что эта особа отнюдь не леди.

— Мы с горничной выпьем чаю, и если найдется место, где можно привести себя в порядок…

Она не стала продолжать. Признают ли ее леди или нет, но мистер Бинг определенно не захочет рисковать потерей выгодных гостей.

Верный своему слову Лео появился снова еще до того, как она успела допить чашку жидкого чаю, который ей неохотно подали.

— Заверните пирог и возьмите с собой, дорогая. Пора ехать.

И поспешно повел ее к экипажу в сопровождении чуть приотставшей Нэнс, словно они совершают романтический побег, а их по пятам преследует целая толпа разгневанных родственников. Дверца кареты была уже открыта, а ступеньки опущены, дожидаясь их прихода. Кучер и один из лакеев стояли рядом, нос к носу, и тихо о чем-то спорили.