По злой иронии судьбы, ее бездыханное тело обнаружила известная писательница Диана Данилевская, являющаяся, ко всему прочему, подругой погибшей скалолазки. Данилевская известна читателям как автор цикла детективных романов, посвященных горной тематике. Именно она сделала Ольгу Крапивину культовым персонажем, превратив ее в ту самую „скалолазку“, о которой был снят успешный сериал. Сейчас писательница находится в прострации и отказывается от общения с журналистами».

Другая заметка. «Причиной падения Крапивиной стала роковая случайность, которой, при известной осторожности и соблюдении техники безопасности, можно было бы избежать. Из-под ноги скалолазки вырвался нагруженный камень, и она, потеряв равновесие, сорвалась вниз. Следует отметить, что данная трасса использовалась для тренировок спортсменов не один сезон. Ветер, солнце и прочие природные явления рушат скалы, и те опоры, которые еще вчера казались надежными, сегодня становятся опасными. Конечно, досадно, что спортсменка, которая проходила стенки крутизной в 90 градусов и пятой категорией сложности, упала на самом простом маршруте. Ее смерть стала горьким уроком для всех, кто занимается этим опасным видом спорта».

И дальше: «Диана Данилевская заявляет, что продолжения горного цикла не будет. Она настолько потрясена гибелью своей подруги, прототипа героини известной книги „Скалолазки“, что считает кощунственным продолжение данной серии. „Она умерла. Оставьте ее в покое“, – просит она своих читателей. Но хочется спросить: неужели со смертью Крапивиной умерла и писательница Данилевская?»

Елизавета, наконец, поняла, зачем Максимов передал ей папку с журнальными вырезками. Конечно, он видел дальше, чем она, и сумел понять, что собранные им интервью станут отличным доказательством невиновности Данилевской. На самом деле, можно ли поверить в то, что женщины, называющие друг друга сестрами и готовые вызвать ради своей дружбы на дуэль весь мир, становятся вдруг фигурантами уголовного дела? Причем одна из них обвиняется в убийстве другой. Да это нонсенс! Абсурд!

Неизвестно, о чем думал следователь, возбуждая уголовное дело об убийстве, но Лиза была уверена, что он поступил опрометчиво. При тех обстоятельствах, которые имели место быть в горном лагере, довольно сложно провести разграничение между убийством и несчастным случаем. Конечно, нелепо, что опытная скалолазка и альпинистка с большим стажем падает с горки для новичков, но такое действительно случается. Летчик, налетавший сотни часов в военном небе, разбивается, попав на гражданский лайнер. Отличный пловец, заслуженный мастер спорта, тонет в деревенской речке. Да мало ли можно привести примеров? Стоит ли везде искать криминальный подтекст? Тем более если разбираться основательно, то вместо признаков преступления увидишь либо несчастный случай, обусловленный собственной небрежностью, либо попытку свести счеты с жизнью. Могла ли Крапивина совершить самоубийство? Дубровская почти с полной уверенностью ответила бы отрицательно. Таким людям, как Ольге, обычно не свойственны душевные копания и вялотекущие депрессии. Значит, в горном лагере в сентябре прошлого года произошел несчастный случай, унесший жизнь Ольги Крапивиной и счастье Дианы Данилевской.

Следователь Красавин пил чай, когда дверь, словно от порыва ветра, резко отворилась, пропуская внутрь молодого энергичного адвоката с папкой под мышкой.

– Добрый день, – проговорил он вежливо. – Сегодня отличная погода. Вам не кажется? Слышите, какая капель? Спорим, снег сойдет через пару недель, а на майские праздники мы будем вовсю щеголять в летней одежде.

Сегодня он был облачен в красивый костюм с отливом, и, если бы Елизавета была внимательнее, она увидела бы на его ногах безупречной чистоты ботинки, в то время как сапоги адвоката были испачканы грязью едва ли не на четверть.

Но Дубровской не было дела ни до мартовской капели, ни до чудесной весенней погоды. Упоминание о майских праздниках отозвалось уколом в сердце только потому, что после них мог начаться судебный процесс по делу Данилевской. Замечательный следователь, сразивший ее в прошлый раз меткостью своих физиогномических наблюдений, просто не представлял, чем закончится для него предстоящая судебная баталия. Конечно, громким поражением!

И, движимая целью спасти следователя от неминуемого позора, Дубровская с грохотом опустила папку с бумагами на стол перед его носом и, едва переведя дух, выдохнула:

– Вот! Здесь все!

– Что все? – невинно поинтересовался Красавин, не понимая еще, какую бомбу ему водрузили на стол.

– Здесь материалы, являющиеся бесспорным доказательством невиновности Данилевской. Вы обязаны прекратить дело немедленно!

Следователь как-то странно посмотрел на нее:

– Прекратить дело я, конечно, могу. Но это не моя обязанность, а только право, которым я могу и не воспользоваться, – напомнил он.

– При достаточных доказательствах, свидетельствующих о невиновности человека, это ваше право превращается в обязанность, – настырно проговорила Дубровская. – Полистайте вырезки, и вы убедитесь, что Данилевскую и Крапивину связывали такие узы дружбы, что говорить о взаимной неприязни, послужившей поводом к убийству, просто абсурдно!

– Значит, вы утверждаете, что подруга не способна на убийство?

– Такая подруга, как Данилевская, нет! Прочтите материалы.

– Но я сомневаюсь…

– Не надо сомневаться. Вы просто читайте…

Красавин послушно развязал тесемки и принялся перебирать содержимое папки. Некоторые заметки он просматривал бегло, по вертикали. Некоторые читал внимательно, нахмурив лоб. Он не стал вглядываться в лица девушек на снимке, а равнодушно отложил фотографию в сторону. Интервью он перечитал дважды и даже поставил какой-то значок на полях журнала.

– Ну как, интересно? – спросила его Елизавета, сгорая от нетерпения.

– В высшей степени, – произнес следователь, но что-то в его тоне насторожило Дубровскую. Он должен был говорить сейчас совсем по-другому. Как-то не так. Объяснение не замедлило себя ждать. – Все это, разумеется, занимательно, но доказательством по делу не является, – сказал он просто.

– Как так – не является? – воскликнула уязвленная Елизавета. – Вы что, не верите в искренность девушек? Вы не верите в их дружбу?

– Почему же? – пожал плечами следователь. – Это была редкая для женщин дружба. Я не собираюсь отрицать очевидные факты.

Дубровская пропустила мимо ушей обидное замечание о женской дружбе. Она была сейчас сосредоточена на другом.

– Как тогда вы можете называть Данилевскую убийцей? – удивилась она. – Ведь очевидно, что в горном лагере произошел несчастный случай. Об этом написали в газетах. Причем, заметьте, предположения высказывали не журналисты, а опытные скалолазы.

– Вот именно, предположения, – сказал Красавин, акцентировав внимание на последнем слове. – К сожалению, я не могу вам сейчас выложить доказательства, но поверьте мне на слово, они у нас есть! Существуют свидетели, проливающие на дело совсем иной свет. Существует протокол осмотра места происшествия, опровергающий предположение о несчастном случае.