— Правильно, посмотри правде в глаза, — пробормотала обладательница челки.

Илья снова поднялся, машинально пошарил по полкам, навесным шкафам, нашел засохшие бутерброды, не пользовавшиеся вчера успехом, извлек початую бутылку водки, стакан. Он выстроил все это на тумбе, тоскливо прошелся взглядом.

Мама снова вздохнула.

— Накатила грусть, — печально глядя ему в глаза, сказала молодая женщина. — Значит, надо выпить. Верно, Илья?

Он оторвал мутный взгляд от бутылки, устремил его на эту особу. Она была неплоха собой. Хорошая фигура, правильное лицо со скулами, меланхоличные светлые глаза. Кухонный фартук с подсолнухами сидел на ней очень неплохо.

Но ее укоризна не пошла впрок. Илья плеснул в стакан, выпил.

— Часто он так, Анна Акимовна? — Женщина повернулась к маме.

— Никогда, — прохрипел офицер спецназа, осторожно берясь за бутерброд.

— Илюша пьет очень мало, — тихо подтвердила мама. — Бывает, примет, но никогда не увлекается. Он серьезный человек.

— Я бы не советовала серьезному человеку есть этот бутерброд, — предупредила женщина.

Но Илья уже откусил и чуть не сломал зубы. Пищевое изделие засохло до состояния кирпича.

— Из твердых сортов пшеницы, понятно. — Илья неприязненно уставился на водку, поднялся и убрал бутылку в шкаф под одобрительные женские взгляды.

— Потерпи, Илюша, скоро будем завтракать, — сказала мама. — Хотя ты и раньше любил все таскать со стола.

— Мы знакомы, нет? — решился Илья на сакраментальный вопрос, глядя женщине в глаза.

Она вела себя сдержанно, но в глазах ее заиграл ироничный огонек.

— Ты что, не узнаешь Катюшу Ракитину? — изумилась мама. — Удивляешь, Илья. А она сидит и молчит как партизанка.

— Да, — согласилась Катя. — Мы с этим мужчиной даже сидели за одной партой. В последнем классе он иногда держал меня за руку и говорил приятные слова. Мы с ним часто гуляли вместе. Незадолго до первого выпускного экзамена Илья горячо меня поцеловал. Дело было вечером, мы возвращались от больного одноклассника. С тех пор это стало привычкой. Мы целовались везде, когда нас никто не видел. Однажды уединились на сеновале, но обошлось. Нет, не из-за того, что у Ильи включились тормоза. Просто мне стало страшно.

— Я ничего об этом не знаю, — удивленно заметила Анна Акимовна.

— Да, у нас с ним давние отношения.

— Ничего странного, мама, — сказал Илья. — У меня не было привычки докладывать вам о важных этапах моей жизни.

— А это был важный этап? — спросила Катя.

— Мне помнится, да, — задумчиво пробормотал Илья.

Включилась память о забытых днях, поволокла в глубины. Мог бы и сам вспомнить.

Катя наблюдала за ним с ироничной усмешкой, потом спохватилась, стала снимать фартук.

— Анна Акимовна, с посудой мы расправились, мне пора. Все будет хорошо. Не забывайте, что рядом с вами всегда близкие люди. — Она легонько обняла маму, погладила ее по спине, попутно бросила взгляд на растерянного Илью.

— Подожди, Катюша, как же так? — засуетилась мама. — А завтрак? Я сейчас приготовлю.

— Успокойтесь, Анна Акимовна, ничего не надо. Кормите своего богатыря. Ему сегодня крайне нужно что-то съесть. И больше не пить. Спиртное не поможет. У меня еще дела. Может быть, я вечером забегу. — Женщина кивнула и ушла.

Илье было слышно, как она во дворе прощается с Виктором Александровичем.

Подошел кот, стал тереться об ноги. Илья посадил его на колени, погладил. Мир теплей немножко, если рядом кошка. Тимофей чуть потерпел и вцепился Илье в палец. Ему пришлось отвесить наглецу затрещину и сбросить его на пол. Отметины на пальце наполнялись кровью.

— Красивая женщина, — сказала мама и покосилась на него.

— Да, ничего. — Илья смутился. — А где Сергей? — Он зачем-то повертел головой.

— Не знаю. — Мама вздохнула. — Думаю, Сергея у нас больше не будет. Зачем мы ему, если Насти нет? Может быть, приедет еще разок-другой, цветочек на могилку положит, да и все. — Глаза матери снова наполнились слезами.

Сын подошел к ней, обнял.

— Ладно. — Она испустила тягостный вздох, улыбнулась как-то неуверенно. — Мне кажется, Илюша, я еще не совсем отдаю себе отчет в том, что Насти больше нет и никогда не будет. Не пришло еще понимание. Все думаю, вот сейчас войдет. Боюсь представить, что будет, когда я это пойму.

Сыну нужно было срочно ее отвлечь от горьких дум.

— А что у нас с Катей? — поинтересовался он. — Почему она в Быстровке?

Мама улыбнулась сквозь слезы, достала платочек из фартука, высморкалась.

— Она тебе опять понравилась, я же вижу. Сколько лет прошло — тринадцать, четырнадцать? Я ведь помню, как вы дружили. Она уроки делала, ты всегда списывал у нее. Теперь понятно, почему отметки у тебя на выпускных экзаменах были, мягко говоря, не блестящие. Ты не собирался поступать в военное училище, подал документы в энергетический…

— И даже поступил, — сказал Илья. — Кто же знал, что эта энергетика — такая смертная скука. Вообще-то мы с Катей хотели вместе в Москву поехать.

— Но вмешался злой рок, — проговорила Анна Акимовна. — И Катя в этом не повинна. Ее родители крупно рассорились. Мама сразу после выпускного забрала Катю, уехала в Тюмень, там повторно вышла замуж, но вскоре овдовела. Катя поступила в аграрный, мыкалась по общежитиям, окончила, работала в каком-то сельскохозяйственном НИИ. С семейной жизнью у нее не сложилось, она развелась. — Мама невесело улыбнулась. — Копила на квартиру, в кризис все потеряла. У нее был ребенок, девочка с врожденным пороком сердца. Не смогли вылечить, умерла крошка. Пыталась осесть в Новосибирске, Красноярске, но всюду жизнь не складывалась. Умерла мать. Катя продала квартиру в Тюмени, еле рассчиталась с долгами. Восемь месяцев назад вернулась в Быстровку. Отец был плох, перенес инсульт, требовал ухода. Он ведь так и прожил тринадцать лет бобылем. Катюша в городе была, когда его опять тряхнуло. На этот раз так, что скончался Федор Поликарпович. Катя осталась в Быстровке, живет одна, отбивается от ухажеров, огородик возделывает.

— Ничего себе, досталось от жизни. — Илья покачал головой. — А ведь по ней и не скажешь.

— Да, прекрасно выглядит, веселая, но сломалось в ней что-то. Иногда это видно. Живет там же, где и раньше. У нас Трубная, девять, у нее — пятнадцать. Дружила с нашей Настей, часто о тебе спрашивала. Но мы же сами про тебя толком ничего не знаем, говорим, что в армии служишь, офицером.

— А почему я не знал, что она здесь? — недоумевал Илья.

— А когда ты приезжал последний раз, помнишь?

Илья смутился и спросил:

— Чем же она занимается? На что живет?

— Горничной работает. Тут не только деревня, но еще и целые поместья богатых людей. Ближайшее — за Багуринской рощей. Там и трудится горничной. Хозяин — серьезный банкир. У него семья, охрана, приезжает не часто, но бывает. Мужчина, по словам Кати, неприятный, но вроде не обижает, с зарплатой не обманывает. Иначе давно бы ушла. А так трудится, за порядком следит, хоромы в чистоте поддерживает. Двадцать пять тысяч он ей в месяц платит. Здесь ходьбы пятнадцать минут через рощу.