С «Цесаревича» японцам засигналили приветствие по международному своду. От него до «Хатсусе» теперь было менее тридцати кабельтовых. Того видел, что орудия главного калибра на русском броненосце расчехлены. Башни двенадцатидюймовок развернуты на японцев – носовая влево, а кормовая вправо. На полном ходу русские корабли резали японский «мешок» по диагонали.

«Еще нет разрешения императора, – проносилось в голове Хейхатиро. – Еще не все до конца согласовано с Ойямой. Выйдет опрометчиво. Никто не предупрежден. Момент пока не настал».

Русские быстро отдалялись. Вдалеке «Фудзи» и «Ясима» расходились в стороны, уступая им дорогу. На стеньгах «Хатсусе» колыхался сигнал по международному своду: «Счастливого пути».

Адмирал Того спустился к себе. Он сделал все так, как и предусматривалось планом. Порт-Артур в любом случае мышеловка для русских. А Японии еще надо немного времени на подготовку. Самую малость. Так что можно с легким сердцем сказать – все идет по плану. Только четкий план Того считал уж если не идеальным, то по крайней мере единственно надежным способом действий. Не надо экспромтов. В штабных играх все давно отработано до мелочей. Незачем путать карты самому себе.

Но Хейхатиро все же что-то беспокоило. Какое-то смутное предчувствие, будто он перестает владеть ситуацией. Хотя с виду все события и развиваются по японскому сценарию. Такое предчувствие возникло у Хейхатиро совсем недавно. Еще несколько месяцев назад он был абсолютно уверен, что задает темп игре. Теперь на него периодически накатывало сомнение в этом. Как прибой на волнорезы в Сасебо.

Склонив голову перед портретом императора, адмирал Того вдруг подумал, что, быть может, сегодня он только что совершил роковую ошибку…

Адмирал Фелькерзам очень спешил. Суда его эскадры выжимали максимум из своих по большей части изношенных котлов и механизмов. На стоянках в режиме аврала грузили уголь. Им забивали угольные ямы кораблей до предела. Уголь складывали прямо на палубах. Матросы ходили черные. Угольная крошка въедалась в их руки и лица. Мытье помогало мало.

Вскоре на кораблях начались поломки. Три дня задерживал эскадру в Киле броненосец «Наварин». На нем ремонтировали машину. Управились в рекордные сроки – «Наварина» бросать было никак нельзя.

– Черт бы побрал эту проклятую посудину, – отчаянно ругался во чреве броненосца кочегар Егор Шолов. Перепачканный с ног до головы, похожий на мавра, он, однако, усердно закидывал немецкий уголь в топку разводящего пары родного броненосца. Густо дымя своими четырьмя трубами, «Наварин» исправно выползал на внешний рейд к ожидавшей его русской эскадре.

В Бискайском заливе стали ломаться новые миноносцы. Вопреки предсказаниям они протянули на удивление долго. Сначала как по команде почти на всех миноносцах вышли из строя опреснители. Как следствие, пошли проблемы в котлах, в которые стала попадать забортная вода. Фелькерзам не стал, подобно многим, бранить отечественного производителя – все равно без толку. Миноносцы было приказано взять на буксир. Своим ходом продолжали идти только «Грозный» и «Бравый».

В целом старушку Европу обогнули быстро. Прошли Гибралтар. Несколько дней стояли в Танжере. Личный состав отдыхал, приводил в порядок себя и корабли. Сюда же пришли английские крейсера. От северного побережья Франции 1-ю Дальневосточную эскадру демонстративно сопровождал бронепалубный крейсер «Пауэрфул». Теперь к нему в Средиземном море присоединился другой – крейсер «Эдгар». Оба британца бросили якоря вблизи флагманского «Осляби». Капитаны крейсеров королевского флота нанесли визиты русскому командующему. Фелькерзам держался с ними чрезвычайно любезно. Однако после соблюдения всех надлежащих церемоний выпроводил гостей из туманного Альбиона очень быстро. Английские вельботы потом еще долго крутились среди русских кораблей на танжерском рейде.

– Вынюхивают, – заговорил Фелькерзам, продолжая с милейшей улыбкой кивать покидающим «Ослябю» англичанам. Для них русский адмирал, стоящий на высоком мостике броненосца, олицетворял само радушие. Так и должно было казаться снизу.

– У них договор с японцами, Дмитрий Густавович, – отозвался Ключевский, широко улыбаясь и помахивая ладонью британским офицерам. – Паразиты…

– Ничего не поделаешь, grosse Politik, – пожал плечами Фелькерзам.

– «Пауэрфул» всю дорогу у нас на траверзе пасется, – заметил Сергей Платонович.

– Смею вас заверить, голубчик, теперь мы будем выгуливать рядом с собой английского «Эдгара», – Фелькерзам засмеялся молодо и звонко.

– Ну а после Суэца или Красного моря добавится кто-нибудь еще. Из этой же породы, – усмехнулся Сергей Платонович.

– Несомненно. Тут уж будьте покойны, голубчик…

И вправду, в Средиземном море спутником русских стал бронепалубный крейсер «Эдгар». Он то обгонял «Ослябю», то отставал от эскадры. Но был неизменно с раннего утра до позднего вечера различим с русских арьергардных кораблей. Как-то в надвигающихся на море сумерках к ставшему уже привычным вдали силуэту «Эдгара» присоединились на время очертания еще двух кораблей. Около часа все три судна шли параллельным курсом с эскадрой Фелькерзама. Их пристально разглядывали с замыкавшей русский строй «Авроры». Результаты наблюдения доложили адмиралу.

– Хорошенькое дело, – обернулся Фелькерзам к стоявшим у него за спиной офицерам. Силуэты загадочных кораблей, маячивших вдали, попробовали классифицировать. – По всему выходит, перед нами крейсера, строившиеся в Италии для Южной Америки.

– Далековато забрались. Здесь не Аргентина, – раздались голоса офицеров штаба.

– Это «Морено» и «Ривадавиа». Их японцы перекупили, – тихо сказал Ключевский.

– Сдается, мы встретим их в бою под другими названиями. – Командир «Осляби», капитан 1-го ранга Бэр выдохнул густое облако табачного дыма.

– Да. «Ниссин» и «Кассуга», – глядя прямо перед собой, проговорил Ключевский.

Все внимательно на него посмотрели.

– Пойдемте отдыхать, господа. – Фелькерзам слегка обозначил общий кивок всем присутствующим. – Покойной ночи.

И первым зашагал с мостика прочь.

В середине октября корабли Фелькерзама прошли Суэцким каналом. Первыми пропустили транспорты с углем. После Порт-Саида все суда должны были загрузиться топливом в Джибути. 19 октября 1-я Дальневосточная эскадра пришла в порт Аден. Экипажам были даны сутки отдыха – всего лишь одни. Впереди лежал переход через Индийский океан. В тот же вечер эскадру обогнали угольщики и экономическим ходом двинулись в сторону мыса Рас-Хафун. Производить очередную погрузку угля предполагалось с транспортов прямо в океане. Транспортам была назначена точка рандеву, определен временной диапазон ожидания. Но на следующий день произошло событие, чуть не поломавшее весь график движения русских кораблей.

Было 8.30 утра. Суда эскадры выстроились на якорях с большими интервалами друг от друга. На рейде Адена царили тишина и спокойствие. После подъема флага матросы занимались приборкой. Изредка заливались боцманские дудки. Охрану эскадры нес миноносец «Бравый». С него и доложили о приближении к Адену двух неизвестных крейсеров. Они подходили на высокой скорости, не менее пятнадцати-семнадцати узлов, о чем можно было судить по бурунам, расходившимся от их форштевней.