Думая обо всём этом, и оглядываясь назад, не представляю как я буду воевать практически в одиночку с целым миром, решившим подзатариться за счёт моей страны. Апатия, паника, страх и ненависть, словно в кривом зеркале пытались оттолкнуть, уничтожить те принципы, которые мне внушали с детства. С самой первой стычки с американцами и до сегодняшнего мгновения я ощущаю себя словно в дурном сне, который никак не хочет кончаться. Водоворот кошмаров кружит и сводит с ума, заставляя всплывать единственную мысль: надежды нет. Как это ни странно прозвучит, огромный мельничный жернов усталости повис на моей шее с того самого момента, как залп автоматической пушки вражеской БМП заставил вытолкнуть приятеля из машины и вновь взяться за привычное ремесло. Плёнка отчуждения не давала мне почувствовать бой ощутить его бешеный пульс, принять его радость и упоения. На губах был только горький вкус пепла усталости. Как я умудрился выжить и сохранить веру в себя этих людей, видимо, снова повезло. На этот раз воевать мне совсем не хотелось, мирная жизнь, робкие планы на обустройство домика где-нибудь в таёжной глуши и долгие часы молчания наедине с природой — вот чего желала душа. И уже через силу приходится носиться по буеракам и вновь убивать. Но на этот раз сознание отказывалось видеть ту самую черту, за которой всегда была победа. Пока что есть только клубящийся багровый туман неизвестности, а на долгом пути вперёд, каждый шаг с почти стопроцентной долей вероятности может стать последним. Но как и много раз до этого, вокруг меня снова оказались те, кто не хотел умирать. Путь эти люди не были ни родственниками ни друзьями, пусть оба они только полуобученный балласт. Но в каждом из них теплился крохотный огонёк надежды, который питали слабо тлеющие угли костра моей души. Но им это не известно: Михась и Варенуха пролили первую кровь, скоро, если всё сложится удачно я смогу их многому научить. А может быть, найдутся и другие, кто так же как и мы не желает покорно принимать уготовленную им захватчиками участь, вдохнув смертельный газ или сгореть заживо.

Стряхнув с себя оцепенение, которое длилось только двадцать восемь секунд, я совершенно обычным голосом сказал обернувшись к артельщикам:

— Мужики, у нас же был уговор про дискуссионные клубы. Или вы хотите, чтобы пока мы тут занимаемся бесполезной болтовнёй и гадаем что да как, пришли те, кто перед расстрелом может быть, всё это нам разъяснит. Лично я не хочу это выяснять наверняка, а вы?

Варенуха сделал вид, что ищет какую-то вещь в кипе обмундирования. Михась один встретился со мной виноватым взглядом и только отрицательно мотнул головой. Я продолжил, не меняя тона:

— Тогда нам нужно разделиться, чтобы быстро собрать самое необходимое и погрузить на эту полуторку. Взять пока будет негде, поэтому постараемся охватить все наши потребности. Так, нам нужно разделиться. Семёныч, ты подгони к ангару грузовик, так чтобы он встал под загрузку сначала сюда. Сам же пока мы вещички да остальное сортируем, прибери покойников так, чтобы мы их смогли запереть в соседнем ангаре, где оружие. Собери только тех, что на виду и иди нам помогать. И посмотри. Шанцевый инструмент, желательно лом, пару лопат и топор….

— А это — Варенуха замялся — Размер — то мой ты знаешь?

— Чудак человек — Ожил Мишка и хлопнул смутившегося водилу по плечу — Склад — то армейский, тут тебе не магазин элитной одёжи. Возьмём самый большой, явно по тебе будет тара!

— Михась! — Я одёрнул приятеля, хотя и не слишком строго, атмосферу нужно было разрядить — Ты иди, пока пошукай комбезы, вон стопка подходящая прямо на тебя смотрит.

— Семёныч, — Повернулся я к чуть зардевшемуся Варенухе — Особые пожелания я постараюсь учесть, но в принципе Мишка прав: ты у нас самый рослый и широкий.

— Ну, — Варенуха чуть оттаял — У меня подъём ноги высокий, мне б обувку попросторней, а так, вроде верно всё….

— Лады, иди пока покойников сортировать, а мы всё подыщем.

Варенуха благодарно кивнул и быстро исчез из поля зрения, а я принялся помогать Мишке с отбором обмундировки. С виду всё было просто: отбирать нужно демисезонные и зимние вещи из пессимистичного расчёта, что больше такого случая и богатого выбора нам в ближайшей перспективе не видать. Захватчики особо постарались и на склад свезли только то, что так или иначе можно было продать. На эту мысль меня навёл сам ассортимент и наличие сопроводительных ярлыков. В самом деле, что может быть выгоднее: пусть фабрик где всё это пошито уже нет, но подшефных в разных странах надо во что-то одевать и обувать. А тут даже тратиться особо не пришлось, русские всё уже приготовили и даже упаковали. Как правильно заметил Михась, тут было всё, вплоть до нижнего белья. Предпочтение я отдал новой форме, видимо поступившей совсем недавно, может быть даже солдаты её ещё и не видели. Я прихватил по четыре комплекта на каждого из нас, как зимнего так и летнего обмундирования. Чтобы не терять времени даром, я начал переодеваться сам и сделал знак приятелю сделать то же самое:

— Михась, нужно переодеться полностью, возьми там у входа пакеты с гигиеническими салфетками, оботрись и начинай облачаться. Бери вот эти куртку и штанцы — Я показал на стопку предусмотрительно затянутого в полиэтилен шмотья — Панаму не забудь, там даже накомарник есть.

Сам тоже стал сбрасывать изрядно пообтрепавшееся и рваное: униформа превратилась в нечто среднее между джутовым мешком и пёсьей подстилкой, с непередаваемым букетом запахов гари, леса и немытого человечьего тела. Взяв из стопки принесённой приятелем влажную салфетку, начал тщательно обтираться. Потом облачился в удобные, кто бы что не говорил, сатиновые чёрные трусы, сразу вспомнив "учебку" и свой первый комплект "хэ — бэ", только портянок уже не было теперь солдатам выдавали обычные носки. Напялил футболку, чуть тесную и пахнущую чем-то дезинфицирующим. Затем настала очередь верхней одежды. Пуговиц больше нет, вместо них тусклые полимерные кнопки, да молнии. Комплект явно шили не на рядовых, полевая форма оказалась добротной и лёгкой. Рисунок был многоцветный, смотреть на него долго было неприятно, глаза так и тянуло увести в сторону. По-научному, этот рисунок называется "цифровая флора", на ткань наносят четырёхцветный пятнистый рисунок созданный на компьютере. Само волокно какое-то хитрое, синтетическое, в сочетании с рисунком оно даёт на приборы оптико-электронного наблюдения искажающую картинку, затрудняя опознание силуэта бойца. Куртка с капюшоном, штаны и панама с противомоскитной сеткой сидели словно тут и были. Чего действительно не стал я делать, так это менять свои разношенные "берцы", поскольку потратив на них целый оклад полгода назад, я выбрал самые лучшие, что были в магазине. Итальянские боты, на гелиевой подошве с антибактериальными стельками и фиксацией глоеностопа. Американскую и тем более нашу обувку я никогда не жаловал, первую за пропуск влаги и быстрое намокание, вторую просто потому, что у нас традиционно не умели шить обувь. Михасю пришлось хуже — он выехал из дома в обычных полуботинках, а в последствие снял "берцы" с одного из американских танкистов, но те были ему велики. Сейчас он нашёл нечто по размеру, но лицо скривил недовольное:

— Жмут, падлы! — Приятель ходил взад-вперёд и притопывал ногами в новых ботинках — Неужели нормальных пошить не могли, где справедливость….