Утида и Тояма, ставшие к 1904 г. «авангардом народного национализма», сыграли важную роль в поражении России в войне. Кокурюкай, которое Донн Дрэгер называл «элитным подразделением крайнего японского национализма»[54], внёс серьезный вклад в развитие революционного движения в нашей стране, снабжая эсеров оружием, боеприпасами и деньгами, а заодно занимаясь разведкой и диверсиями в тылу нашей армии на Дальнем Востоке. После выполнения своей задачи резко сменивший политическую ориентацию и внезапно ставший убежденным русофилом Утида по благословлению Тояма создал в 1908 г. новую тайную организацию — Ронинкай («Общество ронинов»), название которой говорит само за себя. Целью этого общества стало обеспечение японского проникновения в Монголию. Самиронины—а по статусу практически всех «путешествовавших» по Китаю мастеров будо можно считать именно таковыми — называли это «покровительством» и «объединением мира под крышей Японии». Тогда же возник и ещё один, уже знакомый нам термин, как бы сводящий вместе соси и ронинов — мансю[55]ронин, под которым, по выражению В.Э. Молодякова, понимали «интересный социально-психологический феномен маньчжурских искателей фортуны»[56].

Учитывая, что эти два общества практически установили своеобразную монополию на действия самурайских пассионариев на территории материковой Азии, остается очень мало места для сомнений в том, что деятельность прославленных позже наставников, в том числе ставших своеобразными «иконами» миролюбия, не была абсолютно безупречна с точки зрения общечеловеческой морали и международных законов. Тесная же связь Тояма и Утида с этими людьми была очевидна — в буквальном смысле слова. Сохранилась даже замечательная фотография, запечатлевшая вместе троих идеологов неформального японского проникновения в Китай: Утида Рёхэй, Тояма Мицуру и… духовного наставника основателя айкидо Дэгути Онисабуро.

Наконец, мало кому известно, что своей популярностью в период становления айкидо во многом обязано Дай Ниппон Бутокукай и имиджу ученика Дэгути — Уэсиба Морихэи как… военного преступника. 4 января 1946 г. была подписана Директива Штаба оккупационных войск в Японии «О смещении и устранении нежелательных лиц из государственных учреждении». В приложении к ней определялись семь категорий лиц, подлежащих увольнению из государственных и общественных учреждений, как «активно проповедовавшие милитаризм и воинствующий национализм»[57]. Две трети из них были профессиональные военные и связанные с ними политики (категории А, В, D). Интересно, что влиятельные члены ультранационалистических, террористических и секретных организаций были выделены в отдельную категорию — С, и Дай Ниппон Бутокукай в нее не попал. ДНБК значился отдельной строкой в последней категории — G, где среди 46 276 человек числились 1219 представителей Бутокукай[58]. Вот что об этом вспоминал в одном из своих интервью газете «Осака Асахи» ученик Уэсиба и основатель Ёсинкан айкидо Сиода Годзо: «Уэсиба-сэнсэй поехал преподавать в школу Накано по рекомендации директора Школы военной полиции Макото Миура… Уэсиба-сэнсэй также обучал в Военном университете в Ёцуя и в Военно-морской академии… регулярно преподавал будо в качестве обязательного предмета в Школах Накано и Тояма. Ученикам школы Накано было по 18–19 лет, и они тренировались, чтобы стать разведчиками. По окончании школы Накано они становились офицерами, носили гражданскую одежду и внедрялись в другие страны… То, что Уэсиба-сэнсэй был консультантом Бутокукай в Киото, который был конкурентом Кодокан дзюдо, было не хорошо. Когда пришёл Макартур (имеется в виду начало американской оккупации в 1945 г. — А.К), он распустил организацию. Уэсиба-сэнсэй обвинялся как военный преступник, и ему приписывались преступления класса G. Его организация (Кобукай) была расформирована, а его деятельность прекращена. Также Уэсиба-додзё на время закрылся и Уэсиба-сэнсэй поселился в Ивама. Поскольку он не мог больше практиковать будо, он создал “Айкиэн” (сад Айки)»[59]. Чтобы стать творцом самой любвеобильной борьбы, ее основателю предстояло сначала оказаться в рядах военных преступников, а потом всячески отмежевываться от своего прошлого и как можно меньше вспоминать о Маньчжурии, мече и «великой миссии синто».

Вопрос о том, могли ли американские разведка и контрразведка обратить внимание на факты сотрудничества тайных обществ Японии и Бутокукай, является риторическим, — начало войны на Тихом океане стало началом конца главного довоенного центра японских воинских искусств — Дай Ниппон Бутокукай. Американские спецслужбы сразу же выделили эту организацию в качестве одного из главных духовных центров бусидо, привлекающего к себе наиболее горячих и хорошо подготовленных в военном отношении сторонников экспансионистской политики Японии. Официальным поводом стало объявление в Японии 8 декабря — на следующий день после нападения японского флота на Пёрл-Харбор, о создании государственной организации — Син Дай Ниппон Бутокукай в состав которой вошло собственно Дай Ниппон Бутокукай, а также большинство других органиазций будо, ранее существовавших самостоятельно. К сожалению, приходится признать, что к тому времени имидж Общества Воинской добродетели как националистической организации с не вполне понятными целями, возможно, близкими целям ультранационалистических тайных обществ вроде Кокурюкай, в представлении американских военных оформился вполне определенно. Особой ясности с задачами ДНБК у контрразведчиков не было, но и времени разбираться не оставалось. В условиях начавшейся Тихоокеанской войны такая настороженность выросла в подозрительность и окрепла. Каждый японец на территории США казался американцам шпионом, а уж если он владел навыками загадочного, самими же японцами разрекламированного, будзюцу... Для преследований в отношении ДНБК достаточно было таких фактов, как избрание «крёстного отца» японскогонационализма Тояма Мицуру почетным президентом Хокубэй Бутокукай—отделения Дай Ниппон Бутокукай в США, чтобы в 1941 г. Дай Ниппон Бутокукай было включено американской разведкой в список подрывных организаций, возглавило который Кокурюкай (прил. 4). Заметим при этом еще раз, что в цитировавшейся выше Директиве «О смещении и устранении нежелательных лиц из государственных учреждений» ДНБК и террористические организации и «секретные ордена» были разведены по разным группам ответственности. Напряженное отношение к Дай Ниппон Бутокукай являлось в США частью общих антияпонских настроений, результатом которых было и переселение в 1942 г. 110 тысяч японцев, в том числе с американскими паспортами, в специальные лагеря, где они находились под охраной до конца войны, и антияпонской пропаганды, апофеозом которой становились призывы об уничтожении всех японцев вообще, — так, например, начальник мобилизационного управления Соединенных Штатов П. Макнат открыто призывал ни больше ни меньше, как… «убивать всех японцев до единого»[60]. Война есть война. Как тут не вспомнить знаменитго советского поэта Константина Симонова, участвовавшего в качестве военного корреспондента в сражениях на реке Халхин-Гол в 1939 г. и писавшего: «Мы всякую жалость забудем в бою, мы змей этих в норах отыщем. Заплатят враги за могилу твою бескрайним японским кладбищем».