Впрочем, несмотря на главный присущий ему недостаток — слабое бронирование, — танк БТ полностью годился для выполнения своей главной задачи. А она, напомню, заключалась в том, чтобы, вырвавшись на оперативный простор европейских дорог, по-волчьи терзать нежное вражеское подбрюшье — перерезать коммуникации, захватывать склады, железнодорожные станции и аэродромы, распугивать подходящих к фронту резервистов противника, расстреливать грузовики, локомотивы и цистерны с горючим, водружать красный флаг на кирхах и ратушах. Вот как описывает назначение «крейсерских» танков британский историк Сэмюэль У. Митчем: «Их функции были теми же, что у кавалерии в прошлом: избегать решительных столкновений и действовать во вражеском тылу. Они должны были иметь дело со слабо бронированными автомобилями, грузовиками и тому подобным. Согласно британской доктрине, такой танк мог обойтись легкой броней (так как не предназначался для танковых дуэлей), однако должен был иметь достаточно высокую скорость» («Величайшая победа Роммеля», с. 64). Добавим, что советская доктрина боевого применения БТ была практически такой же. Упомянем также о том, что с подобной «крейсерско-рейдерской» задачей в 1945 году в Германии вместо БТ прекрасно справлялся его потомок — универсальный танк Т-34-85. Пришла мне в голову и другая мысль: даже сегодня, в начале XXI века, одна рота теперь уже действительно давно устаревших танков БТ, попавшая на территорию, скажем, Франкфуртского аэропорта, смогла бы за час «поработать» так, что нормальную деятельность он смог бы возобновить не раньше чем через месяц. А экономический ущерб от такого «визита» исчислялся бы миллиардами евро…

На БТ-2 и БТ-5 стояли вполне приличные двигатели М-5 — советский аналог английского «Либерти»: такой же ставили на британские «крейсеры» как минимум до конца 1942 года. БТ-7 оснащали уже более мощным двигателем М-17Т — лицензионным аналогом германского авиационного BMW VI. Танки самой «продвинутой» серии советских «крейсеров» — БТ-7М — имели такой же дизель В-2, что и Т-34. Многие из них оснащались зенитным пулеметом на турели: немаловажное по тем временам преимущество. БТ-7М имели феноменальный запас хода — 600–700 км, что в сочетании с такой же феноменальной скоростью — 62–86 км/ч — делало их идеальной машиной для глубоких прорывов. В отличие от британских «крейсерских», танки БТ обладали хорошо отработанной ходовой частью и, соответственно, более высокой надежностью. Согласно книге М. Барятинского «Т-34 в бою», в Испании танки БТ-5, выдвигаясь на Арагонский фронт, без особых поломок совершили 500-км марш (с. 41). Полтора года спустя, уже в Монголии, БТ-7 6-й танковой бригады совершили 800-км марш к Халхин-Голу на гусеницах, и тоже почти без поломок (там же). Танки БТ достойно сражались и во время разгрома Квантунской армии в 1945 году, преодолев Большой Хинган и нанеся решительное поражение японцам вместе с «тридцатьчетверками» и американскими «шерманами». Марк Солонин сообщает, что «танковые бригады прошли тогда 820 км через горный хребет Большой Хинган со средним темпом марша 180 км (!) в день. Старые «бэтэшки» (самые свежие из которых были выпущены пять лет назад) выдержали и такое испытание. И что кажется совсем уж невероятным — после тяжелейшего форсированного марша, после боев с отдельными группами японских войск, более 80 % танков (по состоянию на 30 сентября 1945 года) были исправны!» («25 июня. Глупость или агрессия?», с. 304). Предлагаю запомнить эту интересную информацию — до того момента, когда мы будем говорить об «ограниченном моторесурсе» советских танков накануне войны…

В июне 1941 года БТ (как, впрочем, и Т-26) вполне годился для борьбы с подавляющим большинством немецких «панцеров» — за исключением, пожалуй, последних моделей Pz.III, получивших после войны во Франции 50-мм лобовую броню и 50-мм пушку. Но таковых в танковых группах германской армии вторжения, как уже говорилось выше, было всего лишь порядка 600–700 единиц. Да и с ними, при правильном ведении дела, можно было справляться, используя преимущество БТ в скорости и маневренности, тактику борьбы из засад, тесное взаимодействие с более тяжелыми типами танков и другими родами войск — пехотой, артиллерией и штурмовой авиацией. Собственно, именно это и делалось во время битвы за Москву осенью 1941 года. Чтобы убедиться в этом, предлагаю почитать воспоминания М.Е. Катукова «На острие главного удара». Тот довольно часто упоминает БТ-7 (скажем, см. с. 81–83). Судя по тону и количеству высказываний легендарного советского танкиста, танки БТ вполне достойно проявили себя в составе его танковой бригады. Ему вторит и К.К. Рокоссовский: «Хорошо показали себя танки БТ-7: пользуясь своей быстроходностью, они рассеивали и обращали в бегство неприятельскую пехоту» («Солдатский долг», с. 37). Он, правда, сетует на то, что танки эти несли большие потери, так как «горели, как факелы» (там же).

А вот что Герой Советского Союза Катуков, бывший в начале войны командиром 20-й танковой дивизии 9-го механизированного корпуса Рокоссовского, рассказывал о первом бое дивизии с немцами: «Первый бой произошел 24 июня у местечка Клевань. Разведка сообщила, что по соседству расположились на отдых моторизованные части 13-й танковой дивизии противника. После изнурительного марша солдаты валились с ног от усталости, но времени на отдых не было. Дивизия получила приказ атаковать врага… Но в этом первом неравном бою мы потеряли все 33 наши учебные «бэтушки» (речь идет о БТ-2 и БТ-5. — Прим. авт.). Наши БТ не представляли собой грозной силы, к тому же использовали мы их неправильно. С такими быстроходными, но слабо бронированными машинами нельзя было ввязываться в открытый бой. Но горький урок не прошел даром: и не только потому, что за каждый наш танк немцам пришлось заплатить по нескольку (!) танков…» (там же, с. 14). Секундочку! Если устаревшие БТ — такой «хлам», то каким образом советским танкистам удалось одержать в этом первом бою победу над немцами?.. Да еще и заставить заплатить такую цену?! Читаем дальше: «Обойдя сожженные и подбитые танки врага, я увидел, что они сделаны не только в Германии. Кроме немецких Pz.II (сами же немцы называли их «жестяными гробами». — Прим, авт.), PZ.III, Pz.IV, здесь были и чехословацкие машины завода «Шкода», и французские «Рено», и даже захваченные в Польше танкетки английских заводов «Карден-Лойд» (там же).

Английские «кузены» БТ — «крейсерские» танки «Крусейдер» — вполне достойно служили в Северной Африке, где британские танкисты в полной мере использовали их основное преимущество — скорость и способность появляться там, где их не ждал противник. Да, у них тоже — как и у советских БТ — было слабое бронирование. Но, как и в ходе начального этапа Великой Отечественной, этот фактор сказывался, когда не предназначавшийся для выполнения подобных задач легкий танк использовался в упрямых, часто бессмысленных — «волна за волной» — лобовых атаках на позиции противотанковой артиллерии или немецких танков с более тяжелым бронированием. Напомню, что в июне — августе 1941 года Красная Армия таким образом потеряла не только многие тысячи легких танков БТ, Т-26, Т-37А и Т-38, но и две сотни модернизированных Т-28Э, все Т-35, а также порядка двух тысяч «непробиваемых» Т-34 и КВ. Великими «уравнителями» немцев во Франции, Африке и России стали их подавляющее превосходство в стратегии и тактике, пробивавшая «все на свете» 88-мм зенитная пушка и тихоходный пикирующий бомбардировщик Ju-87. Несмотря на не самые выдающиеся боевые качества даже «продвинутых» моделей Pz.HI и Pz.IV, сочетание вышеуказанных факторов позволяло Вермахту примерно до середины 1942 года раз за разом справляться с гораздо более сильным и лучше вооруженным противником на всех театрах военных действий.