Что?

Наверное, я просто ослышалась. Не мог бездушный монстр с калькулятором вместо сердца и с сумасбродными идеями отобрать моего малыша сказать что-то такое…

Почти человеческое!

— Пойдем. Нельзя стоять на трассе. Тебя должен осмотреть врач!

— Зачем?

Я все еще боюсь повернуться в его сторону. Тогда Анваров обходит меня сам и просовывает мои руки, висящие плетьми, в рукава пиджака и застегивает его.

Анваров бросает взгляд в сторону Юры, которого уложили на землю, заломив руки.

— Он что-нибудь сделал тебе?

— Кто?

— Бывший. На тебе порвана кофточка, — терпеливо объясняет Анваров. — Он тебя домогался?

— Нет. Я… я даже не заметила, что кофточка порвалась. Наверное, это когда он меня хотел поймать и…

Через миг до меня доходит, перед кем я оправдываюсь.

— Забери свой пиджак! — шиплю яростно. — Я с тобой никогда и никуда не поеду!

— Не поедешь? Я так не думаю! Пять секунд. На то, чтобы ты передумала.

— Ни за что!

Анваров достает телефон и загружает видео. То самое видео с моими родителями.

— Пять. Четыре. Три… — издевательски ведет обратный отсчет.

Светлана

— Хорошо! Хорошо, я поеду. Чтобы ты провалился. Прямиком в ад. В самый-самый горячий, бурлящий котел!

Анваров обводит меня ленивым, изучающим взглядом, ухмыляется, когда видит, что на мне осталась только одна босоножка.

— Поехали, Золушка! — карикатурно кланяется, показывая в сторону внедорожника. — Карета подана. И, в отличие, от сказочной, она не превратится в тыкву!

— Тыква уже есть. Она на твоих плечах… Ты очень глуп, если считаешь, что я отдам своего ребенка!

— А ты наивна, если считаешь, что не поддашься на мои уговоры. Я могу уговаривать. Мягко…

Пальцы Анварова с невероятной нежностью скользят по щеке, ласкают скулу и спускаются до подбородка. Большим пальцем мужчина едва заметно, но чиркает по нижней губе.

— Или жестко! — выдыхает мне в губы, чеканя по слогам. — Очень жестко!

Мужчина отодвигается и мотает подбородком в сторону внедорожника.

— В машину.

Он поворачивается ко мне широченной спиной, показывая, что разговор окончен. Еще более убедительно в мою сторону шагает один из бодигардов с каменным, непроницаемым выражением лица.

Я понимаю, что выбора у меня нет. Начну упрямиться, и меня просто забросят в салон, как мешок. Хорошо, если в салон, а не в багажник…

Шагаю в сторону внедорожника, прихрамывая. Анваров замечает это.

— Что с ногой? — тревожится.

Беспокоится за сохранность сосуда, вынашивающего его сына? Нет, не только его, но и моего тоже!

— Ничего!

— Я так не думаю.

С грацией тигра Анваров мгновенно приближается ко мне и тянет загребущие руки, чтобы…

Чтобы что?

Ой!

Миллиардер подхватывает меня на руки. Я бью его по плечам.

— Поставь! Отпусти меня! Я лучше ковылять и хромать буду, чем вот так, у тебя на руках!

— Успокойся. Я всего лишь отнесу тебя в машину. Постоянно на руках носить не собираюсь.

— И не надо! — огрызаюсь.

Едва попа приземляется на кожаное сиденье, стремлюсь отползти внутрь салона, но не тут-то было. Анваров присаживает на корточки и тянет ногу на себя.

— Что у тебя с ногой?

— Не трогай, больно! — взвизгиваю автоматически.

Но пальцы Анварова на удивление мягко трогают моя грязную, запыленную пятку.

— Асхат, дай мне аптечку и посвети. Я хочу посмотреть, что здесь.

— Поверь, это пустяки! Я выживу!

— Цыц, Раисова!

Пальцы Анварова чуть крепче сжимают щиколотку, но без боли. У этого наглеца на удивление мягкие, осторожные прикосновения, но в то же время я чувствую, что он может быть другим.

Под его несокрушимой оболочкой плещется океан силы, которая не выходит из берегов бесконтрольно. И, на самом деле, такая демонстрация уверенности и самообладания пугает даже больше, чем вспышка злости бывшего мужа.

Я же знаю Юрку: он иногда может вспылить, но потом долго-долго извиняется. Сегодняшнее происшествие показало, что Юра — мелочный трус, и от него стоит держаться подальше.

Но что из себя представляет Анваров, я могу лишь смутно догадываться!

Пока он тщательно обрабатывает мою ступню, промыв перекисью рану, потом омывает водой из бутылки грязную ногу, накладывает пластырь.

— Ты всего лишь оцарапала ногу. Но довольно глубоко. В любом случае, жить будешь. Дома тебя осмотрит врач.

Как только горячие пальцы мужчины соскальзывают с ноги, я забираюсь в самый дальний угол заднего сиденья. Коварный Анваров занимает место рядом со мной и властным жестом опускает ладонь на мой живот.

— Знаешь, я не люблю, когда мой живот трогают! — шиплю рассерженной кошкой.

— Полюбишь, — возражает миллиардер, поглаживая меня.

Его прикосновения не вызывают во мне ярой волны отторжения, как те прикосновения, которыми меня щедро одаривали гости Юры.

Самое странное, что изнутри меня затопляет теплой волной.

Я ощущаю толчки сына.

Тук-тук-тук…

Вибрации глубоко внутри, но я хорошо чувствую их.

Впервые за целый день!

Слезы облегчения струятся по щекам.

Анваров медленно отнимает ладонь и вибрации затихают.

— Держи платок, вытри слезы, — предлагает мужчина.

Я торопливо смахнула слезинки и сама притянула ладонь Анварова на живот.

— Что? — удивляется он.

— Ничего. Пусть твоя рука полежит здесь. Так надо.

Снова чувствую вибрации и едва ощутимые толчки…

Так приятно.

Невольно ловлю себя на мысли, что если бы на месте Анварова сидел Юра, он задал бы с десяток вопросов и начал сюсюкаться с моим животиком.

Но Анваров — другой. Совершенно.

Скорее всего, его отличия со знаком минус, но сейчас я просто наслаждаюсь секундами счастья беременной мамочки, которая точно знает, что с малышом все в порядке.

Через полминуты толчки затихают. Конечно, это же не концерт по заявкам.

В ладони Анварова отпадает необходимость, я пытаюсь снять клешню, но сам миллиардер не торопится это делать.

— Все, убирай прибор!