«Ого! Да это же рыба! В пластиковом сине-белом пакете! Так что же ты размахивал рыбой около моего клюва? Ты разве думаешь, что рыба под водой пахнет? Чего, правда? А еще рыба у тебя осталась? Я голоден, черт подери! Давай, давай, пронто, пронто! Я уже пару дней не ел, ты ведь об этом еще не позабыл?»

Я взял за хвост новую рыбешку и поднял у него над головой. На этот раз я даже не успел произнести «Хуан Сальвадор», как он выхватил ее у меня из пальцев и проглотил целиком. Мне пришлось быстро отдернуть пальцы после того, как он бросился на рыбу. Потом я услышал, как его клюв с металлическим звуком закрылся. Я понял, что если бы был рыбой и пингвин оказался от меня достаточно близко, то шансов выжить у меня не было бы никаких.

В общем, Хуан Сальвадор решил быстро наверстать упущенное. Едва я подносил рыбу, он ее сразу глотал. Мне показалось, для того чтобы проглотить, ему приходилось закрывать глаза. Пару раз я давал ему рыбу хвостом вперед, но он каждый раз ловко подбрасывал ее клювом и переворачивал так, чтобы она шла ему в глотку головой вперед. В течение десяти минут все содержимое пакета исчезло у него в горле, а его животик заметно округлился. Потом он съел две лежавшие на полу рыбы, которые отверг ранее. Я периодически вытирал пальцы рук, державшие рыбу, о его перья в надежде на то, что таким образом помогу восстановить его водозащитный слой.

Я прикрыл дверь спальни и лег спать. Со времени его обнаружения на пляже я еще не испытывал такой уверенности, что пингвин выживет. Утром, когда я открыл дверь ванной, пингвин стоял в дальнем конце ванны, в стороне от своего помета. Причем помет лежал в той части ванны, где расположен слив, очень удобно. Выглядел пингвин прекрасно.

Он посмотрел на меня взглядом, который сказал мне следующее:

«Что-то у тебя в ванне, друг мой, грязновато. Надо убраться».

После завтрака я в очередной раз подкачал шины велосипеда и отправился на рынок. Я нашел вчерашнюю продавщицу рыбы и очень сильно удивил ее тем, что и на следующий день снова попросил килограмм кильки.

– Это для пингвина, – вежливо объяснил я.

– Ну, конечно! Чего же я сама не догадалась? Значит, вы и завтра сюда придете, – сказала она и улыбнулась. Не знаю почему, но ее улыбка быстро погасла после того, как я заверил ее, что начиная с сегодняшнего дня собираюсь у нее каждый день покупать кильку.

На этот раз Хуан Сальвадор съел сразу около двадцати рыбешек, и потом он ел понемногу каждый раз, когда я приходил в ванную и ему их давал. К концу дня он уничтожил второй килограмм рыбы. Я перестал волноваться о состоянии его здоровья. У меня в ванной поселился очень активный производитель помета.

Я готовился к возвращению учеников и началу нового семестра, поэтому дел у меня было много. Четыре раза в день я питался в столовой для несемейных работников школы, и весь мой рабочий график был построен вокруг четырех временных пунктов приема пищи. Во время первого ужина после возвращения в школу я расспросил нескольких вернувшихся из отпуска коллег о том, что им известно о пингвинах. Чтобы отвести от себя возможные подозрения, я сказал, что интересуюсь пингвинами, потому что часто видел этих птиц во время отпуска. Тогда я еще не собирался никому рассказывать о том, что у меня появился новый квартирант.

Впрочем, мои коллеги не смогли мне сообщить о жизни этих птиц ничего нового или того, что я еще не знал по опыту общения с Хуаном Сальвадором. Я зашел в библиотеку и полистал несколько книг о местной флоре и фауне, но тоже не почерпнул новых познаний о пингвинах. Однако все источники информации сходились на том, что пингвины питаются исключительно рыбой; меня это вполне устраивало и успокоило.

Ученики жили в трех больших трехэтажных корпусах, расположенных в южной части небольшого поселка, состоявшего из принадлежавших учебному заведению домов. В каждом из этих трех зданий жило приблизительно по семьдесят учеников. Школьники в возрасте от тринадцати до шестнадцати лет размещались в комнатах по два или более человека в каждой, а ученики старших классов располагались в однокомнатных номерах, в которых они занимались и спали. Ответственным за каждый из этих домов был старший воспитатель, у которого имелось двое помощников. У меня не было семьи, поэтому я жил в одной из квартир дома, а в пристройке проживал один из старших воспитателей.

Моя квартира находилась на втором этаже (или на третьем, если придерживаться американской системы подсчета этажей, в которой первый этаж, или ground floor, считается нулевым). Чтобы попасть в квартиру, мне надо было подняться по двум лестничным пролетам. Рядом с дверью в мою квартиру была другая дверь, которая вела на крышу, непосредственно над квартирой директора школы. Это была терраса площадью около десяти квадратных метров, окруженная парапетом высотой сантиметров шестьдесят (как выяснилось, такой же высоты, как и пингвин). Крыша имела чуть покатый скат для стока воды. Выйти на террасу на крыше дома можно было только через одну-единственную дверь.

На следующее утро после нашего возвращения в школу я вытащил Хуана Сальвадора на эту террасу, чтобы самому принять ванну. К своему изумлению, я обнаружил, что поверхность ванны в тех местах, где лежал помет пингвина, была уже не такой гладкой, а стала шершавой, словно ее обработали наждачной бумагой. Чтобы не поцарапаться, я решил держаться подальше от этих шершавых мест. Кроме того, я решил, что не стоит трогать пальцами помет птицы, потому что если он разъедает эмаль ванны, то сможет разъесть и кожу, как кислота. Мне очень повезло, что в ванне в квартире моих друзей Белламиз пингвин не оставлял никакого помета.

Я решил, что настало время рассказать моим коллегам о том, что у меня в квартире поселился пингвин. Он не собирался умирать, съедал огромное количество рыбы с рынка и был, судя по всему, полностью доволен своим существованием за мой счет. Мне очень нравились его дружелюбный и веселый характер, а также его любопытное поведение. С тех пор как мы прошли аргентинскую таможню, птица не издала ни одного звука, но я был уверен, что рано или поздно она подаст голос. Я понял, что лучше самому рассказать о существовании пингвина, чем ждать, пока он тем или иным способом привлечет к себе внимание посторонних.

После завтрака я пошел в так называемую комнату для рукоделия, чтобы найти одного из сотрудников школы, который, как мне казалось, мог бы мне помочь.

– Мария, мне нужна ваша помощь, – сказал я после обмена любезностями и пары вежливых фраз о начале нового семестра.

– Por supuesto, señor, чем могу помочь?

– Мария, я нашел пингвина и хотел попросить вас… – начал я.

– Как? Вы нашли пингвина прямо на территории школы?

– Нет, Мария. Пройдемте со мной, я вам покажу.

Мария была экономкой в нашем колледже и отвечала за уборку и стирку. Она начала работать в колледже Св. Георга, когда ей было тринадцать лет, а сейчас ей уже за семьдесят. Учеников и сотрудников школы обслуживали живущие рядом с колледжем женщины, которые стирали вручную. Круг обязанностей Марии постепенно расширялся, и в конце концов ее назначили экономкой школы. Она руководила всеми уборщицами и прачками. Она не имела права на получение пенсии, поэтому должна была работать или до самой смерти, или до тех пор, пока в состоянии работать. В последнем случае ей пришлось бы переселиться в богадельню или какой-нибудь дом престарелых, где за ней ухаживали бы бесплатно. Она не могла выйти на пенсию, потому что не скопила достаточно денег, а сбережения «съела» инфляция.