Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Только мать, и она мало получает! Мы нищие.
– Засучи рукава и добывай деньги, – стояла на своем бабка, – не сиди на чужой шее. Как я посмотрю, ты из себя профессиональную несчастненькую сделала! За все неудачи родителей винишь! Они тебе недодали, недокупили, недолюбили. А ты им чем помогла?
Ксения покраснела и повторила:
– Я отличница! А Петька алкоголик!
– Ты любишь родителей? – неожиданно спросила Полина.
– Уроды! – выпалила студентка.
– Других-то не будет! – тихо произнесла бабка.
Ксюша вскинула брови.
– В каком смысле?
Полина провела рукой по протертой клеенке.
– С мужем разойтись можно, а родители навсегда, их не поменяешь. Я согласна, тебе достались не лучшие, но и ты оказалась слабачкой.
– Кто? Я? У меня сильный характер! И острый ум! – закричала Ксюша.
– Значит, тебе и быть главой семьи, – подвела итог Полина. – Они слабые, глупые. Ты сильная, умная. Кто за кого отвечать должен?
На лице Ксюши появилось выражение растерянности.
– И где деньги на хозяйство взять?
– Я тебе дам, – пообещала Полина, – на хорошее дело не жалко! В долг отстегну! Заработаешь и вернешь!
– А-а-а, – закричала из комнаты Лера. – Помогите!
Мы все кинулись на зов и увидели девочку, которая указала пальцем под диван.
– Вон, там что-то страшное.
– Что случилось? – озабоченно спросила Полина из-за моей спины.
– Белое и шевелится, – простонала Лерка.
– Петр поросенка привел, – пояснила я.
– Где ж он его взял? – всплеснула руками старуха.
– Говорит, у метро сидел, – уточнила я. – Ваш зять планировал его зарезать к Новому году, жаркое приготовить.
– Не дам убивать свинку, – затопала ногами Лера.
– Успокойся, – велела Полина, – никто папе безобразничать не позволит. Правда, Ксюшенька?
Я встала на колени и вытащила животное из укрытия.
– Матерь Божья! – воскликнула старуха. – Ну и чудо!
– Это не свинка! – завизжала Лерка и кинулась в прихожую.
– Кто ж это такой? – недоумевала Полина.
Я начала гладить трясущееся существо по спинке.
– Собака породы бультерьер. Булики слегка на свинюшек похожи, а уж для пьяного они точно хрюшки.
Полина присела около меня и тоже потрепала перепуганного пса.
– Похоже, молодой совсем.
– Щенок, – согласилась я, – месяцев шесть-семь.
У Ксюши затрезвонил мобильный.
– Алло, – нараспев произнесла она, – алло, не слышу. Дома плохо берет, перезвоните, я на лестницу выйду.
Старуха посмотрела вслед убежавшей внучке.
– Дарья, вижу, вы не бездомная. Почему решили снять угол у Королевых? Похоже, у вас денюжки водятся, в Москве гостиниц полно.
Я рассказала старухе про эксперимент профессора Прудкина, про Таисию и завершила повествование словами:
– Останусь с вами на неделю, сегодня принесу продукты. Понимаю ваше нежелание видеть здесь постороннего человека, но, к сожалению, я пока не могу вернуться домой. Придется терпеть вам меня до окончания эксперимента.
– Я тут на птичьих правах, – заявила Полина, – хозяйки здесь Ира и Ксения. Раз они так решили, я не имею права спорить.
– Даша, – крикнула из прихожей Ксюша, – иди сюда скорей!
Не успела я выйти к вешалке, как Ксю схватила меня за руку, вытащила на лестницу, захлопнула дверь и показала на свой телефон.
– Я сбросила звонок, но он сейчас снова наберет. Это Леон! Слушай…
Я хотела спросить, что происходит, но трубка заиграла мелодию, Ксюша нажала на экран и включила громкую связь.
– Нехорошо прерывать беседу, – произнес бархатный баритон, – невоспитанно.
– К оператору предъявляй претензии, – огрызнулась Ксения, – я не виновата, что мобильники плохо работают. Как ты узнал мой номер?
– Я могу все выяснить. Возвращайся.
– Куда? – прошипела Ксения.
– В «Монпалас».
– Никогда!!!
– Не волнуйся! – воскликнул Леон. – Там убрано. Кстати, ты в курсе, что произошло с неким Степаном Рубцовым?
У Ксюши подогнулись ноги, она медленно села на корточки, я опустилась рядом.
– Он оставил записку родителям, что уехал к приятелям, – вещал Леон. – Родителей в письме на хрен послал, типа, надоели! Его убить могут через пару дней, или он пропадет без следа. Вот они, «золотые детки», все такие! Нет бы учиться нормально, семью завести, а их тянет на подвиги. Зря ты хочешь в их компашке своей стать! Степана искать не станут! Предки на него разозлились, нахамил он им по полной. Если что с парнем позднее случится, никто не виноват, сам из дома ушел. Эй, Ксю, подай голос!
– Кха, кха, – выдавила из себя девушка.
– Отлично, а то я уж подумал, что ты онемела! Жду тебя в «Монпаласе».
– Зачем мне туда? – прошептала Ксюша.
– Поживешь в просторной квартире.
– Лучше дома останусь!
– Детка, – каменным тоном перебил Леон, – ты, похоже, не поняла! Раз я велю идти в «Монпалас», то ноги в руки и – ать-два, иначе плохо будет!
– Да пошел ты!.. – рявкнула Ксюша.
Потом она нажала на экран и посмотрела на меня.
– Нечего говорить: девушки не матерятся. Я с раннего детства терпеть не могла исполнять чужие приказы. Если воспитательница в яслях орала: «Все идут на горшок», – я в знак протеста залезала в шкафчик, откуда меня доставали объединенными усилиями три нянечки. Причем проделывала я этот финт, даже если очень хотела в туалет, могла описаться, но подчиняться не собиралась. Любое предложение в повелительной форме действует на меня как микстура непослушания. Вот если человек вежливо попросит: «пожалуйста», «будь добра», «помоги», тут я расстараюсь. Что молчишь? Ну, скажи: девушки не матерятся!
Я села на подоконник.
– Я не в восторге от ненормативной лексики. Но понимаю, тебя довели до взрыва.
Телефон снова зазвонил, Ксюша ткнула пальцем в экран.
Снова зазвучал голос Леона:
– Храбрый зайчик! А если в «Монпалас» полиция припрет? Угадай, кого они за убийство Степана арестуют?
– Никогда не заглядывала в гостиницу, о которой ты говоришь, меня там никто не видел, с Рубцовым я едва знакома, его друзья это подтвердят, – отрезала Ксю.
– Молодец, – одобрил Леон, – в особенности правильно выбрано слово «гостиница», оно должно всех убедить: Королева даже и не предполагает, что «Монпалас» – жилой дом. Ты умная, но страшная дура! В квартире полно твоих отпечатков пальцев, на подушке твои волосы, на зубной щетке, в ванной, в туалете остались твои следы. Про анализ ДНК слышала? И десяти минут не пройдет, как выяснится, что ты врешь, что ночевала в квартире, причесывалась, за все хваталась!