Смерть отца объясняла его невероятную преданность работе и сложности в отношениях с семьей. Блейк играл сразу две роли — брата и отца. И тут его чрезмерно развитое чувство ответственности обретало смысл, как и преданность логике, которая довлела над потребностями, над страстями. Всегда.

Любопытство Жак десятикратно возросло. Ей было безумно интересно, думал ли Блейк когда-нибудь о себе.

— А скажи-ка мне, Костюмчик, — она кивнула в сторону лодки, — каждое воскресенье ты полируешь свое судно, но когда ты в последний раз плавал на нем?

Блейк молчал, и Жак поняла, что вопрос задел его за живое.

Блейк нахмурился и взглянул на Жак, которая, скрестив босые ноги, утопала в шезлонге и испытывающе смотрела на него. В руках у нее была гитара. Все усилия избежать с ней встречи оказались бесплодными. А он так старался…

Услышав звуки музыки, Блейк вышел подышать свежим воздухом, убеждая себя, что просто чуть-чуть поболтает с Жак. Он улыбнулся, заметив фото «Роллинг Стоунз» на ее майке. Блейк больше не мог притворяться. Ее распущенные волосы буйными прядями ниспадали на плечи. Соблазнительные ноги едва скрывались за трикотажными шортами. Наряд очень напоминал пижаму.

Блейк почувствовал себя загнанным зверем. Он изо всех сил пытался сосредоточиться на разговоре.

— Я не плавал на ней по ночам, с тех пор как погиб мой отец.

Жак тут же нахмурилась:

— Боже, Блейк…

Она подалась вперед, серьезно глядя на него, и он был поражен: Жак впервые назвала его по имени.

— Твоя семья права. Ты должен иногда расслабляться.

Блейк насупился и хотел возразить, но она не дала ему и слова вставить.

— Сегодня я видела тебя по телику. Ты великолепно сыграл свою роль. — Жак недоверчиво покачала головой. — Но неужели ты больше ничего не хочешь от жизни?

Он не ответил, но слова рвались наружу.

Жак встала:

— Слушай, я знаю, каково это — терять близкого человека.

В ее глазах Блейк увидел сочувствие и понимание, и сердце его забилось чаще.

Она действительно пережила много потерь. Но не только боль потери угнетала Блейка. Не давали покоя бесплодные попытки выполнить обязательства и сдержать обещания, данные отцу. Изо дня в день Блейк старался следовать по стопам отца, несмотря на то что идти становилось все тяжелее. Один-единственный раз он хотел забыть о долге и прислушаться к зову сердца… Заняться любовью с Жак.

Жажду нельзя было утолить.

— Но ты не можешь позволить этой беде разрушить твою жизнь, — продолжала она, ее взгляд горел искренностью. — Ты можешь добиться большего.

Блейк слабо улыбнулся, услышав, как Жак его песочит, и ему вдруг захотелось дотронуться до нее… Он спрятал руки в карманы.

Жак, наверное, прочла его мысли, потому что в какой-то момент их общение стало чем-то большим, нежели просто болтовня об отношении к жизни. Оно наполнилось предчувствием их прерванного поцелуя. Блейк напрягся.

— Твои волосы немного влажны, — мягко произнесла она.

«Черт возьми, Жак, не смотри на меня так», — молил он.

— Я бегал… вернулся домой и хотел принять душ… — Его голос был хриплым.

— И все же не смог даже шорты надеть?

— Эти были ближе, — ответил он, старясь скрыть напряжение.

Когда Блейк услышал звуки гитары, он схватил первое, что подвернулось под руку.

— Ну, ты же не в зале суда, Костюмчик, — заметила Жак, приблизившись, чтобы коснуться воротника его рубашки. Сердце Блейка забилось чаще. — Если у тебя нет времени на суденышко, то хотя бы расстегни побольше пуговиц.

Нестерпимое желание охватило Блейка, желание, которое не угасало с тех пор, как он встретил Жак, оно проникало в каждую клеточку тела, распаляло и сжигало.

Теплый морской бриз принес аромат клубники. Он хотел ее; хотел женщину, которая покорила жизнь. Он хотел женщину, которая готова была даровать ему распаляющий поцелуй; ему — мужчине, уже полгода не кусавшему женщины. Жак…

Он хотел Жак. И у него не было сил ждать.

Решение созрело, руки Блейка были все еще в карманах. В голове стоял гул, заглушавший любые сомнения.

— Почему бы тебе не снять с меня рубашку? — грубо спросил он.

Лунный луч озарил ее глаза, в которых сияло желание. По телу Блейка пробежала дрожь. Подул прохладный ветерок и принес неожиданное облегчение. Жак все еще теребила шелк рубашки и смотрела на Блейка так, что он плавился. Оба вспомнили поцелуй, который теперь казался незаконченным, оборванным. Отношения между ними походили на этот поцелуй. Искра, пробежавшая в тот момент, когда Жак села в лимузин… Жак, взгромоздившаяся на его стол, заставлявшая его сгорать от страсти… Жак, касавшаяся его губ…

И потребность Блейка становилась сильнее. Он приложил много усилий, чтобы избежать соблазна, но все же боялся легкого прикосновения, способного высвободить дикую энергию, бушевавшую внутри его.

Жак посмотрела на Блейка с осуждением:

— А что, поцелуи теперь дозволены? Ты должен решиться и быть последовательным, иначе я не могу следовать всем твоим правилам.

Сердце бешено стучало, Блейк посмотрел на Жак, борясь с желанием заключить ее в объятия. Локти изо всех сил прижаты к бокам, руки прячутся в карманах.

— С каких пор тебя заботят правила? — спросил он.

— Меня и не заботят. — Ее пальцы замерли на верхней пуговице. — Просто пытаюсь придерживаться твоего дурацкого списка. — Она внимательно посмотрела на него. — Так что у тебя на уме?

Взгляд Блейка был полон жара. Он хотел ее с того момента, как его пальцы обвились вокруг запястья Жак там, в лимузине.

— Я никогда не сплю с женщинами, с которыми связан по долгу профессии. И прежде чем завязать какие-либо отношения, я тщательно обдумываю все за и против. Я учитываю, соответствуем ли мы друг другу.

Блейк не мог впустить в свою жизнь еще одну женщину, способную втянуть его в серьезные неприятности. Ему нужен был кто-то разумный, рассудительный.

— Обычно период «узнавания» занимает месяца три. И… — Он замолчал на мгновение и значительно посмотрел на Жак, желая донести до нее важность своего суждения. — Мне не нужна одноразовая ночевка.

Разочарование, отразившееся на ее лице, почти расстроило Блейка. Очевидно, Жак решила, что он вновь отталкивает ее.

— Впечатляющий список, заметила она. — И включает как раз те качества, которых у меня нет. Так зачем ты говоришь мне все это?

— Я хочу, чтобы ты поняла это до того, как потрачу время на нарушение собственных правил.

Их взгляды встретились, пальцы Жак застыли.