Фрейд заключил, что прежняя модель психики, отводившая особое место влиянию среды, была чрезмерно упрощенной. Понимание роли внутренних, инстинктивных побуждений легло в основу новых представлений Фрейда о психике как о функциональной сущности, на которую влияют и внутренние (бессознательные), и внешние (связанные со средой) стимулы[43]. (Как мы увидим, стремлением понять процессы, происходящие под прикрытием социально приемлемого поведения, был движим не только Фрейд, но и Артур Шницлер, Густав Климт, Оскар Кокошка и Эгон Шиле.) Второй, важнейшей причиной отказа от биологической модели стала убежденность Фрейда в преждевременности попыток связать три ступени анализа: изучение поведения, психики и мозга. Собственный опыт нейробиологических исследований показал Фрейду, что о механизмах работы мозга известно слишком мало, чтобы пытаться преодолеть сразу две пропасти, отделявшие изучение психики от клинических исследований поведения и от науки о мозге.

Уже в конце 1895 года, через несколько месяцев после построения биологической модели, Фрейд отбросил ее и отказался от дальнейшей работы над рукописью “Проекта научной психологии”. Осознав, что в биологическом плане идеи были крайне упрощенными, в письме близкому другу, отоларингологу Вильгельму Флиссу, читавшему черновики, Фрейд удивлялся, как ему вообще пришло в голову замахнуться на данную проблему: “Похоже, это было какое-то умопомрачение”[44].

Фрейд не стремился полностью отвергнуть биологию. Но он считал временный отход необходимым, пока психология и нейробиология не разовьются в достаточной степени, чтобы их можно было окончательно объединить. Для своего времени это была смелая мысль. Фрейд понимал, что прежде чем поведение человека можно будет связать с наукой о мозге, необходимо построить цельную теорию динамической психологии. Тем самым он предполагал трехступенчатый подход к объединению исследований поведения и мозга (рис. 5–4): клинические наблюдения за поведением занимают первую ступень, психоанализ (динамическая психология) – вторую, биология мозга – третью, наивысшую.

Фрейд использовал неоднократно применявшуюся в естественных науках стратегию, предполагающую выяснение причин явлений посредством их методичного наблюдения и описания. Например, закон всемирного тяготения был открыт Ньютоном благодаря астрономическим наблюдениям Кеплера, а эволюционные идеи Дарвина основаны на подробной классификации Линнеем животных и растений. Возможно, особенно в этом отношении на Фрейда повлияли идеи Германа фон Гельмгольца. Близкий друг и коллега Брюкке, Гельмгольц сыграл немалую роль в объединении физиологии с физикой и химией. Изучая зрительное восприятие, он пришел к выводу о принципиальной важности психологии для понимания физиологических механизмов работы головного мозга.

Рис. 5–4. Составленный Фрейдом трехэтапный план биологического анализа психических процессов. Биологический анализ наблюдаемых эмоций требует в качестве промежуточной ступени анализа психоаналитических и когнитивно-психологических представлений о восприятии и эмоциях. Те же три ступени привели в XXI веке к возникновению новой науки о человеческой психике.

Предложенный Фрейдом отход психоаналитической психологии от науки о мозге был полезен для психологии в целом. Он позволил Фрейду составить описания психических процессов, пусть не основанные на экспериментальных наблюдениях, но и не зависящие от неясных корреляций с нейронными механизмами. Разумность решения Фрейда подтверждает и то, что в 1938 году Беррес Фредерик Скиннер, представитель бихевиоризма – принципиально иного направления психологии, основанного на строго экспериментальном изучении поведения, прибегал к сходным аргументам, доказывая, что на текущем этапе развития науки поведение необходимо изучать отдельно от работы мозга.

Несмотря на решение о вынужденном уходе от биологии, Фрейд предвидел, что рано или поздно биологическая наука о мозге произведет революцию в разработанной им концепции психики: “Мы должны помнить, что все наши предварительные идеи из области психологии когда-нибудь, надо полагать, будут опираться на органические субструктуры”[45]. В книге “По ту сторону принципа удовольствия” (1920) он развил эту мысль:

Недостатки нашего описания, вероятно, исчезли бы, если бы мы могли заменить психологические термины физиологическими или химическими… Биология есть поистине царство неограниченных возможностей, мы можем ждать от нее самых поразительных открытий и не способны предугадать, какие ответы на поставленные нами вопросы она даст через несколько десятилетий. Возможно, как раз такие, что все наше искусственное здание гипотез как ветром сдует[46].

Перед Фрейдом стояло две проблемы. Во-первых, требовалась теория психики более широкая, нежели построения великих исследователей ассоциативного научения Ивана Павлова и Эдварда Торндайка. Ассоциативное научение первым выделил Аристотель, отметивший, что мы учимся путем ассоциации идей. Впоследствии эту концепцию развивали британские эмпирики – предтечи современной психологии, в частности Джон Локк. Павлов и Торндайк сделали следующий шаг, отказавшись от таких ненаблюдаемых психологических конструктов, как мысли, и сосредоточившись на рефлексах – наблюдаемых поведенческих конструктах. Торндайк и Павлов в научении видели ассоциацию не идей, а стимула и поведенческой реакции. Эта смена парадигм сделала исследование научения доступным экспериментальному анализу: реакцию на стимул можно было объективно измерять, а награды или наказания, связывающие реакцию со стимулом, – заранее задавать и видоизменять. Хотя Фрейд использовал концепцию ассоциации идей в принципе психического детерминизма (предполагающем, что хранящиеся в памяти ассоциации имеют причинно-следственные связи с событиями жизни), его теория психики была гораздо шире теорий Павлова и Торндайка. Фрейд принимал во внимание, что в психике есть много такого, что выходит за рамки ассоциаций, за рамки научения за счет наказаний и наград. Ему хотелось создать психологию, которая включала бы психические репрезентации – когнитивные процессы на промежутке между стимулом и реакцией: восприятие, мысли, фантазии, сны, замыслы, конфликты, любовь и ненависть. Во-вторых, Фрейд не хотел ограничиваться психопатологией. Он стремился создать психологию обыденной жизни. В основе этого стремления лежало сделанное им открытие, что любые психические расстройства (в отличие от неврологических) представляют собой лишь гипертрофированные и искаженные формы нормальных психических процессов.