Это Тюре Свентон тренировался. Он был очень аккуратным частным детективом, и если уж он был переодет маленьким мальчиком, то специально упражнялся, чтобы играть и бегать, как мальчик, так что никто не заметил бы ни малейшей разницы между ним и Яном с Бьёрном. Вот сейчас он бегал вокруг грядки, гоняя перед собой обруч. Затем он и фал со всеми в пятнашки, а потом on залез на пожарную лестницу и поиграл с Яном в чехарду. После этого он уселся в беседке, чтобы немного передохнуть, и закурил большую сигару.

Взглянув на часы, он обнаружил, что уже десять минут десятого. Скоро пора уже было расстилать ковер на песчаной дорожке перед домом. Он собирался сложить на ковре все свои пожитки, чтобы все было готово к отлету в Стокгольм: мешок, примус, кофейник, банка для булочек и полевой бинокль. В последний момент он собирался взять серебряный кубок и поставить его посреди ковра, чтобы он блестел на солнце и был виден издалека. Такие люди, как Вессла и Громила, притягиваются к серебряным кубкам, как мухи на варенье, — это он точно знал.

Свентон окинул взглядом сад. Кристина, Ян, Лизабет и Бьёрн забрались в зеленую бочку, стоявшую возле угла дома, так что только их головы торчали наружу.

— Дядя Свентон! — закричали они ему. — Мы играем в кораблекрушение!

Они все считали, что дядя Свентон самый лучший дядя на свете. Ведь он умеет придумывать такие замечательные игры. Сначала они, переодевшись в елочки и сиреневые кусты, отправлялись среди ночи на Земляничный Пригорок. Никто другой не придумал бы ничего увлекательнее. Теперь он сам переоделся маленьким мальчиком — такого тоже никто другой не смог бы придумать.

— Отлитьно! — крикнул Свентон в ответ из беседки. — Но как только я подам вам сигнал свистком, вы немедленно убегаете в дом. Запомните это. Ни один из вас не должен находиться в саду после моего сигнала.

Вот настало время расстелить копер на песчаной дорожке. Сделай это, он на всякий случай наклонился и понюхал его. Он ощутил родной, надежный запах верблюда. Свои вещи он аккуратно сложил на ковре. В банке для булочек лежал небольшой запас на дорожку — санки из кондитерской Ларссонов. К сожалению, в Брусничногорске не пекли булочек со сливками.

Когда все приготовления были закончены, он подошел к калитке и зорко осмотрелся. На улице не видно было ни души. Однако он подумал, что детям пора на всякий случай спрятаться в доме, и просвистел в свой свисток. Затем он снова уселся в беседке и закурил. Отсюда ему прекрасно была видна калитка.

Он засунул руку в карман, чтобы проверить, на месте ли пистолет. Никто на свете не осмелился бы лететь на ковре с Громилой и Веселой, не имея при себе оружия. «Куда же я дел свой пистолет? — подумал он. — Оставил на столике в холле?»

Он уже поднялся, чтобы сходить за ним в дом, когда в кустах раздалось громкое шуршание, и большая голова Громилы высунулась из кустов. В следующую секунду Громила уже стоял, заслоняя своей огромной тушей вход в беседку. Он казался еще больше, чем обычно, а Свентон в своем матросском костюме выглядел совсем маленьким. Громила держал в руке пустой мешок, перекинутый через плечо.

— А твоя мама знает, что ты куришь? — спросил он своим громоподобным голосом.

Свентон бросил сигару в песок.

— Не-а, — проговорил он. — Никого нет дома. Я совсем один.

— Ах вот как! — сказал Громила и осклабился. — Ах нот оно что!

Вид у него был довольный. Он громко свистнул, и тут рядом с ним неожиданно возник маленький человечек в темно-синем, тщательно отутюженном костюме и остроносых ботинках. Невозможно было сказать, откуда он взялся, просто вдруг словно вырос из-под земли.

— Этот парень говорит, что он один дома, — сказал Громила. Вессла радостно присвистнул.

— И погода замечательная, — сказал он и чихнул пару раз.

Тюре Свентон стремительно выскочил из беседки и побежал в дом, чтобы схватить серебряный кубок.

Считая, что никого нет дома, Вессла и Громила собрались без всяких церемоний зайти в дом и набить полный мешок. Просто идеальные условия для воровской работы!

Оба остановились, как вкопанные, увидев мальчика в белом костюме. Он выбежал из дома с серебряным кубком в руках.

— Эй, мальчуган, — начал было Вессла, но Свентон, не останавливаясь, пронесся мимо них к ковру.

На ковре стояла большая зеленая бочка!

«Ох эти дети! — подумал Свентон. — Зачем они поставили сюда эту бочку?» Ничего уже нельзя было сделать. Все шло как по нотам. Поскольку Вессла и Громила очень хотели получить кубок, они тут же бросились за ним. Едва они ступили на ковер, Свентон провел рукой по бахроме и скомандовал: «В контору!»

Словно подхваченный невидимыми руками, ковер взмыл в воздух и поплыл прочь, унося с собой Свентона, Весслу, Громилу, серебряный кубок и большую зеленую бочку.

На верхней веранде мелькнули седые головы сестер Фредрикссон. Они махали Свентону и кричали что-то ему вслед, но слов он уже не мог разобрать.

Частный детектив Тюре Свентон покинул Брусничногорск.

Вессла и Громила неподвижно сидели на ковре, словно оцепенев. Спрыгивать уже было поздно. На этот раз Вессла и Громила попались. Тюре Свентон не только привез с собой в Брусничногорск вкусные булочки — он был еще и блестящим детективом, возможно, самым несравненным детективом во всей стране. Однако он отдавал себе отчет в том, что ему предстоит опасное путешествие — Свентон был безоружен, потому что так и не успел найти свой верный пистолет. Он в последний раз помахал рукой «Уголку Фредрика». Брусничногорск остался позади. Ковер взял курс на Стокгольм.

И тут из бочки неожиданно высунулись четыре взлохмаченные детские головки. Свентон, Вессла и Громила с изумлением уставились на радостные физиономии детей.

— Что вы здесь делаете? — строго спросил Свентон.

— Мы летим! — ответила Лизабет.

— Дядя Свентон, можно, мы будем летать с вами каждый день? — спросила Кристина.

— Мы уже выше самых высоких сосен! — крикнул Ян. — Смотрите, вон «Уголок Фредрика»! Какой крошечный домик!

— Кто разрешил вам прятаться в бочке?

— Но мы же играли в кораблекрушение!

— Кто разрешил вам поставить бочку на ковер? — сурово сказал Свентон.

— Мы играли, как будто попали на необитаемый остров.

Только теперь дети заметили двоих преступников, сидевших на ковре возле противоположного края. Одного из них — того, что в белой панаме, — невозможно было не узнать. Они разом замолчали. Полет на ковре уже не казался им таким увлекательным.