— Это Даня.

— Что ему нужно?

— Волновался, где я.

— А ему какое дело?

— Ну, мы живем вместе.

— То есть как живете вместе?

— Понимаешь, мы купили вместе квартиру, теперь мы, конечно, расстались, но, думаю, жить все равно будем вместе.

— Не понял.

— Продавать квартиру нет смысла, она очень хорошая, а если делить деньги пополам, то на них такого жилья не купить. А мы будем просто друзьями.

— Ты решила, что я полный идиот? Какими друзьями?

— Почему ты так злишься? Я тебе говорю правду. Прекрати эти глупости.

— Сама прекрати.

— Пожалуйста.

Я собрала свои вещи и ушла. Наверное, было забавно смотреть на меня со стороны: девушка в красивом белом плаще и туфлях на высоких каблуках идет по Рублево-Успенскому шоссе… Мимо проезжали редкие машины, некоторые останавливались с недвусмысленными предложениями. Я собиралась так быстро, что забыла мобильный у Леши дома. Дойдя до въезда на МКАД, я так устала, что без сил села на грязную траву. Мне было плевать на все. Рядом остановилась машина, тонированные стекла опустились.

— Такая красивая девушка и сидите на траве.

— А вы сами попробуйте, пройдите на десятисантиметровых каблуках столько, сколько я, не только на траву сядете, но и ляжете.

— Нет, и не уговаривайте, пробовать не буду. Лучше вас подвезу, куда скажете.

— Спасибо. На Трубниковский.

Так я познакомилась с Артуром. Ему было около сорока лет, он занимался игорным бизнесом, был разведенным холостяком с двумя детьми. Буквально через несколько дней я уже ужинала с ним в только что открывшемся ресторане на Кузнецком мосту, а потом отправилась играть в его же казино… Так начался новый период в жизни, который я и назвала «гориллы в зелени».

Обо всем этом я вспоминала, а Георгий спал рядом. Судя по всему, период «горилл» продолжался.

Утром он поцеловал меня в ухо и сказал, что ему пора ехать по делам. Спросил, хочу ли я остаться тут или поеду с ним. Я сказала, что останусь здесь и дождусь его возвращения: прошлая ночь была прекрасной, хотелось посмотреть, будет ли таким же новый день.

Георгий уехал. Я встала с кровати, выглянула в окно. С утра район показался мне просто ужасным. Еще кое-где лежал подтаявший снег, одиноко стояли голые деревья. Кто-то гулял с собакой. «Ничего интересного, — подумала я. — И зачем я только согласилась?» Но изменить что-либо уже было нельзя.

Зазвонил телефон, это была Диана:

— Маша, привет, ты где? Я тебя вчера весь день искала, а твой Даня ничего не говорит.

— Курю возле окна и смотрю на серый снег… в квартире одного молодого человека.

— У какого?

— Да того, помнишь, из кафе.

— Какая ты быстрая.

— А тебя это смущает?

— Ты же знаешь, что нет. Ну и как?

— Очень даже… но так странно, представляешь, он знает Отара и Арчила.

— Откуда?

— Помнишь грузинскую вечеринку, он там был.

— Ну и классно.

— Что классного, а если он позвонит Арчилу и спросит про меня. Что он услышит? «А это та Маша, с которой я как-то переспал, а потом она ушла от меня утром, хлопнув дверью».

— Он ему не скажет.

— Почему?

— Потому что это унизит его, подумай сама, он провел ночь с девушкой, а она ушла, ничего не сказав. Какой может быть вывод — он был не на высоте.

— Или то, что это девушка на одну ночь.

— Я не думаю, что он так скажет. Ему самому это маловыгодно.

— Я с трудом понимаю, не могу анализировать, выгодно или нет. Просто чувствую, что это не на руку мне, вот и все… Но ты бы знала, какой он. Мне кажется, у нас что-то может получиться.

— Чувствую по твоему голосу, что ты очень довольна.

— И да, и нет. Ты знаешь, где я нахожусь? В Алтуфьево. Представляешь, он снимает квартиру в этом районе.

— Ну и что плохого?

— А что хорошего? Зачем мне Алтуфьево?!

— Откуда ты знаешь, почему он там снимает квартиру, может, ему удобно ездить на работу или еще какие-то причины. Да и вообще, ты же не выходишь за него замуж.

— А вдруг выхожу, надо все просчитать, я же не могу перебраться жить из центра на окраину Москвы. А привезти его к нам, думаю, вряд ли получится.

— Ты ему ничего не рассказала про Даню?

— Нет. И не представляю, как это сделать. Если Сережа так болезненно реагировал на него, то этот подавно.

— Не думаю, он разрешит это очень по-грузински.

— Зарежет! — рассмеялась я, хотя самой было не до смеха. Ведь это может стать правдой. — А впрочем, я предпочитаю об этом не думаю, рано их еще знакомить.

— Ты о Дане говоришь почти как о родителе.

— А он для меня и родитель, и брат…

— И бывший любовник, и друг. Знаем, знаем вас, Маша. Германов для вас всё, и живете вы под одной крышей. Лучшие друзья на свете.

— А что в этом плохого?

— А что хорошего? Мне кажется, тебе нужно думать не о том, как сказать Георгию, что ты делишь жилплощадь с бывшим, а о том, как ее поделить.

— Раньше ты мне этого не говорила, вы же были рады, что мы с Даней остались друзьями.

— Маша, это было пять лет назад. И все пять лет ты наступаешь на те же самые грабли. Ни один из твоих мужчин не смог нормально воспринять Даню, да и у него девушки тоже не с особой теплотой к этому относились. Одна только эта Настя, сумасшедшая, но с нее спрос невелик, она не живет в Москве.

— К тому же он с ней уже расстался.

— Вот видишь, я же тебе говорила.

— Не думаю, что я была тому причиной. Они расстались, потому что она не захотела переезжать в Москву и жить с нами.

— Я же говорила, сумасшедшая. Но ты сама послушай, как это звучит: «Не захотела жить с нами». Маша, такое ощущение, что вы предлагаете ей стать третьей. И я думаю, каждый человек будет воспринимать это именно так.

— Может, ты и права. Но я себе не представляю, как это мы с ним разъедемся.

— Тогда живите вместе, но прекратите играть в дружбу.

— А мы в нее и не играем.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Маш, когда-нибудь надо поставить над всем этим жирную точку. А пока лучше скажи, что будешь делать на выходных?

— Не знаю, ничего не планировала. Мне надо только придумать новый текст для рекламы, доработать статью, а вообще-то я свободна.