Степан перехватил его взгляд, но смолчал. Он даже опустил глаза. Ничего не понимающий Варганов переводил взгляд с Гордеева на Степана и обратно.

Старик же не обращал на происходящее никакого внимания. Он сосредоточенно считал количество жевательных движений, которые тратил на каждый кусок.

— Степа, ты же был с Лизой в тот вечер? Почему же тебя не оказалось рядом с ней? — наконец спросил Варганов.

Колобов нервно посмотрел на Лизу.

— В самом деле — почему? — произнесла она, не давая ему ни единого шанса на спасение.

Колобов напрягся, чуть подумал и сказал:

— Я же уже объяснял. В этот момент я вышел проветриться…

— Неужели возле барной стойки было так душно? — невинным голосом поинтересовался Юрий.

Степан со злобой уставился на него.

— Кажется, господин адвокат хочет меня в чем-то обвинить? — Лицо Колобова стало просто пунцовым.

— Упаси бог. Обвинять — это дело прокурора. — Гордеев с удовольствием отметал, что Лиза смотрит на него с интересом. — А я напротив — адвокат.

— Да уж, это не ваше дело! — грубо рявкнул Колобов. — Занимайтесь лучше своими мелкими бракоразводными делишками. Или чем вы там промышляете, коллега?

— По мне, лучше вести дела о разводах, чем юридически грамотно обворовывать государство, коллега.

— Это обвинение? — прошипел Колобов.

— Повторяю, я не прокурор. — Гордеевым овладела холодная ярость.

— В таком случае вы мне ответите за клевету в присутствии свидетелей, — пригрозил Колобов.

— Каких свидетелей? — весело спросил Варганов. Его явно забавляла эта ситуация.

Степан беспомощно посмотрел на Модеста Казимировича. Тот продолжал жевать с отсутствующим видом.

— Вам положить салата, Юрий Петрович? — обратилась к Гордееву Лиза, старательно игнорируя пьяного Степана, который озирался по сторонам — то ли в поисках дополнительных свидетелей, то ли просто потому, что не знал, как себя вести.

— Не откажусь. — Гордеев протянул тарелку. Лиза, мило улыбнувшись, изящным движением положила ему салат. «Да, — подумал Гордеев, — женщины ухитряются даже салат на тарелку класть так, чтобы показать свой внутренний интерес».

Степан еще раз окинул присутствующих пьяным взором, потом неуклюже поднялся из-за стола.

— Ноги моей больше не будет в этом доме. — Он покачнулся и, едва удержав равновесие, направился к двери. — Приглашают тут разных… Поужинать не дадут спокойно.

— Он не сможет сесть за руль в таком состоянии, — сказал Гордеев. — Его надо проводить.

— Не обязательно, — откликнулся Варганов. — Его дом в ста метрах отсюда.

— А-а… — кивнул Гордеев, — тогда я за него спокоен.

— Да, — весело отозвался Варганов, выразительно глянув на дочь, — вам его на себе тащить не придется.

Лиза не смогла удержаться и захихикала.

Ужин продолжился. Гордеев видел, что Лизе не по себе от произошедшего. Она уже жалела о том, что поверила намекам малознакомого человека, пусть и проявившего себя по отношению к ней очень порядочно.

Варганов был, кажется, доволен уходом молодого прощелыги. Колобов явно ему не нравился. Он поглядывал на Гордеева с насмешливым интересом, то и дело подливая ему вина в бокал. Вино было отменным, и, судя по характерному терпкому привкусу, еще совсем недавно оно наполняло деревянную бочку. Гордеев смаковал с удовольствием и совершенно не чувствовал опьянения.

— Молодой человек, не увлекайтесь, — заметил Штоль, проводив взглядом очередной выпитый им бокал.

— А что такое? — поинтересовался Гордеев. — Опасаетесь, что я дойду до кондиции безвременно нас покинувшего молодого человека? Напрасно… Легкое вино, вкусный ужин, от этого не спиваются.

— Учтите, — продолжил Штоль, — Виталий Викторович щедрый, но лукавый хозяин. Видимо, он хочет задержать вас подольше в гостях. Мне так кажется.

— Почему же? — удивился Гордеев.

— Это молодое столовое вино, именно столовое, оно очень коварное, — постучал ногтем о край бокала Штоль.

— Я совершенно ничего не чувствую. Абсолютно ясная голова… — возразил Гордеев.

— Может быть, даже чересчур ясная, — кивнул Штоль. — Попробуйте-ка встать на ноги.

Гордеев попытался шутя вскочить со стула и вдруг понял, что не может этого сделать, потому что ноги не хотят повиноваться.

Варганов весело рассмеялся, глядя на него:

— Простите великодушно. Модест Казимирович прав. Мне действительно хотелось бы еще немного поговорить с вами.

— Однако, — покачал головой Гордеев, — для этого можно было и не прибегать к столь изощренному способу.

— Способ хоть и изощренный, но приятный, не так ли? — улыбнулся Варганов. — Между прочим, вы играете на бильярде?

— Немного. Но боюсь, что мне будет нелегко до него добраться.

— Это скоро пройдет. Вот если бы вы осушили еще пару бокалов…

— Да-да, — вставил Штоль, — сначала напоить человека, а потом разбить его в пух и прах на бильярде…

— Наш уважаемый доктор никак не может мне простить, что я играю лучше его, — сказал Варганов.

— Это кто лучше? — запротестовал Штоль. — Вы? Не забывайте, что именно я учил вас попадать по шарам!

Все рассмеялись. Варганов поднялся из-за стола. Его примеру последовали и остальные. Гордеев стоял, опираясь руками о стол. Он чувствовал, как постепенно к нему возвращается способность управлять телом, но сознание затуманивается.

— Лиза, помоги убрать со стола, — бросил Варганов дочери.

Она кивнула в ответ. Модест Казимирович направился в сторону холла.

— Вы, Штоль, гулять, что ль? — окликнул старика Виталий Викторович.

Врач, не оборачиваясь, покивал и скрылся из виду. Варганов и Гордеев поднялись на второй этаж, в бильярдную. Здесь находился огромный двенадцатифутовый стол темного дерева, над ним висела длинная, похожая на крышку гроба, лампа. Хозяин зажег ее. Стол осветился, и в сумерках бильярдной стали немного ярче видны желтые шары на специальной полке и несколько полосатых киев на круглой пирамиде.

Варганов подошел к окну и, раскрыв его настежь, жестом подозвал к себе Гордеева:

— Подышите морозом. Вино — напиток юга. Наш холод быстро с ним справляется.

Гордеев прислонился к стене у окна. Варганов сейчас не казался таким веселым, каким был во время застолья. Он задумчиво смотрел в быстро густеющие сумерки.

— Хороший у вас бильярд, — нарушил молчание Гордеев.

— Что? Бильярд? — Да, неплохой. Этому столу полста с лишним лет. Его вывезли во времена гонений на бильярд из парка Горького. Там знаменитый зал был, где Жеглов с Копченым играли, помните?