что она видела Зеэва. Но мне и в голову не приходило, что Саманта – потомок одной из валькирий, лишенная магических сил. Совсем как я когда-то. Вот почему Саманта знала о валькириях, и поэтому Гектор ее убил.

Призвав на помощь всю силу воли, которая у меня была, я подавила дрожь и заставила себя двигаться дальше. Мы с Райаном медленно шли вдоль стены, обходя усеянное телами поле битвы.

– Смотри! – воскликнула я и указала вперед. Райан проследил за моим взглядом.

Неподалеку от нас стояли слуги Хаоса с Эйрлис. Они замерли посреди боя. Длинные черные волосы Эйрлис застыли, как и она сама, как и ее противники в темных плащах. Казалось, мы смотрим на фотографию. Лицо Эйрлис было искажено, рот раскрыт в безмолвном крике. Ее окружал снежный вихрь, готовый обрушиться на врагов, и те уже приготовились защищаться… Но до этого не дошло.

– Все застыли во времени, – с удивлением отметил Райан, и в тишине его голос прозвучал неестественно громко. – Похищенные души, герои, валькирии, слуги Видара… Что бы ни случилось, оно подействовало на всех.

Но не на нас. Вот только почему? Потому что мы были далеко? Поэтому Аяне отослала нас прочь? Неужели это всего лишь вопрос времени и скоро мы застынем, как и остальные? Если так, то о каком времени речь – о часах, минутах или, может, считаных секундах?

Я хотела было пойти дальше, но тут мой взгляд зацепился за длинную косу, отливавшую медью. Похолодев, я побежала вперед, лавируя меж безжизненно лежащими на мраморном полу телами, пока не добралась до женщины с длинной косой и ярко-зелеными глазами, которые невидяще смотрели перед собой.

– Клео, – выдавила я, падая перед ней на колени. – Нет…

Когда я тащила раненого Райана к лифту, Клео была жива и сражалась. После того как двери лифта начали закрываться, ее пронзили огненным мечом. Я надеялась, что Клео удалось выжить. Аяне ведь выжила после того, как ее ранили в Сибири… Но вот она, Клео, лежит с раной в животе. Судя по всему, именно эта рана отняла у нее жизнь.

Я плохо знала Клео, но, несмотря на это, почувствовала, как по щеке потекли горячие слезы. Одно дело – знать, что из-за меня начался конец света, и совсем другое – видеть это собственными глазами. Видеть безжизненное лицо другой валькирии, валькирии, которая была маминой подругой, валькирии, чьи прекрасные картины висят и у нас дома, и в похоронном бюро, и в Валгалле…

– Блэр! – Райан взял меня за плечо и сжал. – Что-то здесь не так. Нам надо идти.

«Что-то здесь не так»?! Я фыркнула. Да, черт возьми, здесь много чего не так! Почти все мертвы! Вот что не так! Я сбросила руку Райана и встала. Колени дрожали так сильно, что я с трудом держалась на ногах.

– Это я виновата, – прошептала я.

– Нет! – Райан схватил меня за плечи и развернул к себе, но я продолжала глядеть на неподвижное тело Клео. – Посмотри на меня, Блэр. Эй! – Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. – Ты не виновата. Слышишь? Это не ты похитила чужие души, это не ты собрала вокруг себя последователей Хаоса. Это не ты устроила нападение на похоронное бюро, не ты развязала битву. – Я набрала полные легкие воздуха и открыла было рот, чтобы возразить, но тут Райан добавил: – Единственное, что ты сделала, – это спасла мне жизнь. Вот и все. И я чертовски благодарен тебе.

Я закрыла рот, чувствуя, как по телу распространяется тепло. Можно долго упиваться жалостью к себе, но на это нет времени. Надо что-то делать, пока нас с Райаном не постигла та же участь, что Эйрлис. Первым делом мы должны добраться до крыши, где находится Мировой ясень. Врата в Валгаллу.

– Ты прав, – выдавила я. – Это дело рук Сайруса и бога Хаоса.

Я принялась лихорадочно оглядываться по сторонам, пока не увидела лифт. Вскоре мы с Райаном стояли прямо перед ним. Впрочем, сколько бы я ни нажимала на кнопку, та не загоралась. Видимо, время остановилось не только для людей и животных, но и для всего остального, в том числе и для лифта. Просто отлично!

Райан скептически взглянул на электронное табло, затем – на дверь, ведущую к лестнице. Впрочем, к двери было не подобраться. Прямо перед ней застыли двое сражавшихся. Пройти мимо них практически невозможно.

Внезапно мне на ум пришла одна идея.

– На крышу можно попасть и по-другому, – сказала я, размышляя вслух. – Я поднимусь наверх и вернусь за тобой.

– Что ты задумала? – спросил Райан.

Не ответив, я со всех ног бросилась обратно через вестибюль. Я старалась не смотреть по сторонам, потому что не хотела видеть сражающихся и уж тем более погибших. Надо двигаться дальше, надо…

Я резко остановилась, заметив знакомое лицо. Сердце подскочило к горлу, но потом я поняла, что неподвижная фигура в черном плаще – это не Сайрус, а Гектор. Сын, похожий на отца как две капли воды. Единокровный брат Райана. Человек, убивший Саманту. Время остановилось, когда он сражался с четырьмя воинами Валгаллы. Его лицо не выражало ни напряжения, ни гнева, ни каких-либо других чувств. В глазах и улыбке был только холод.

Мне удалось подавить дрожь, но руки сами сжались в кулаки. Пора действовать. Сейчас это легко… Я могу воспользоваться своими силами и избавиться от Гектора раз и навсегда. Надо только вытянуть руку, нащупать душу – или что там у него – и выдернуть ее из тела.

Соблазн был настолько велик, что я невольно шагнула вперед. Потом оглянулась, но Райана не увидела. Зато увидела Саманту, которую Гектор убил у нас на глазах. Просто так, словно ее жизнь ничего не стоила…

Как же хочется наказать Гектора за все, что он натворил! Так хочется, аж тело трясется. Через секунду до меня донесся тихий писк. Рататоск вылез из-за пазухи, теплым пушистым шарфом обернулся вокруг моей шеи, и тогда я в полной мере осознала, что собираюсь сделать. Вздрогнув, я опустила руку, которую машинально вытянула вперед, и попятилась. Рататоск прижался ко мне еще сильнее.

Сердце учащенно забилось. Каждая клеточка моего тела напряжена до предела. Но я понимала, что не могу убить Гектора. Валькирии находят павших героев и сопровождают их в Валгаллу. Мы не убиваем людей, уж тем более не из мести и уж точно не тех, кто не может себя защитить. Если я убью Гектора, то буду ничем не лучше слуг Видара. Если я убью