Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Найдётся, Ваше Величество, – удивлённо согласился он.
– Отлично! – резюмировал разулыбавшийся король и пояснил: – На обед с моими сходите, они за вами зайдут, – и, более ничего не объясняя, пружинистым шагом отправился восвояси.
Ней некоторое время тупо смотрел на закрывшеюся за ним дверь – её, определённо, никто не запирал, да и кабинет не был похож на тюрьму.
Пять минут поломав голову над странностями райанского правителя, Ней, наконец, пожал плечами и устроился за столом. Нужно же было рассчитать, как сделать его свечи способными повторно включаться после выключения!
Глава одиннадцатая
Беззаботно насвистывая себе под нос, король стоял у окна в своей гостиной, заложив руки за спину и любуясь тем уголком сада, который ему был теперь виден.
Сзади раздался стук дверей и уверенные шаги.
«Первая пошла!» – удовлетворённо подумал король, обернувшись.
В дверях стояла королева, рассматривающая его весьма задумчиво.
Он снова отвернулся к окну: мол, прекрасный же денёк, глаз не отвести!
Судя по шагам и шороху юбок, Кая прошла к софе и села.
Некоторое время стояло молчание, потом королева – которой, конечно, уже донесли о неожиданно совершённом аресте, – вопросила:
– Возможно, вы соблаговолите ознакомить меня с той ролью, которую я играю в вашей интриге, Ваше Величество?
Лицо короля озарила довольная улыбка; он отвернулся от окна и подошёл к супруге.
– Разумеется! – любезным тоном согласился он и поведал: – Вам положено быть доброй и справедливой королевой, которая ставит на место своего зарвавшегося злобного консорта!
Со сдавленным протестующим звуком Кая прикрыла глаза ладонью, изображая смесь усталого негодования со смиренной покорностью судьбе несчастной женщины, вышедшей замуж за конченного интригана.
– Ну что вы, дорогая! – ещё больше повеселел от её реакции он. – Дайте мне хоть иногда побыть злодеем!
Королева ничего не ответила. За всё более разгорающимся весельем мужа она видела интригу, и, наученная опытом своего брака, предвидела, что интрига эта ей очень не понравится.
Раздался стук дверей и быстрые шаги.
«О, а вот и вторая!» – радостно подумал король-консорт.
– Её высочество… – попытался было объявить приход принцессы слуга, но был перебит:
– Да, моё высочество! – яростно оборвала Лея, выставляя его наружу.
Королева вежливо приподняла брови, краем глаза заметив, что на лице стоящего спиной к дверям супруга расцвела совершенно счастливая мальчишеская улыбка.
В голове королевы мелькнуло непечатное определение ситуации, но всё, чем она позволила себе выразить своё недовольство, стали лишь поджатые губы.
– Как это понимать, отец? – меж тем, пафосно воскликнула от дверей Лея.
Король мгновенно нацепил на лицо столь же пафосное строгое выражение и, наконец, обернулся к дочери.
– Лея? – холодно переспросил он, выражая недовольство заданным ею тоном.
Та, ничуть не обескураженная, эмоционально взмахнула руками.
– Это правда, что ты арестовал Нея?! – потребовала объяснений она.
Смерив дочь тяжёлым недовольным взглядом, король торжественно возвестил:
– Государственные дела тебя не касаются, милая.
Задохнувшись от возмущения и обиды, Лея набрала в грудь воздуха и звонким громким голосом возразила:
– Каким это образом Ней относится к государственным делам?! Матушка! – попыталась она привлечь в защитницы королеву.
Кая неопределённо повела рукой: мол, самой интересно.
Повернувшись к супруге, король охотно разъяснил:
– Мы подозреваем его в шпионаже в пользу Анджелии. Есть основания полагать, что под видом университетских исследований он воровал наши военные технологии.
Кая с трудом удержала нейтральное выражение лица. Конечно, никакие военные секреты нельзя было разнюхать через университет – он был научным центром, и иностранных учёных всех мастей там бывало великое множество. Военные разработки велись совсем в другом месте, в обстановке полной секретности.
– Какие ещё!.. – воскликнула, меж тем, поражённая принцесса, и тут же отважно бросилась на защиту Нея: – Он не мог! Что ты говоришь такое!
– Вот видишь! – обращаясь к королеве, горестно изрёк король. – Я говорил, что он втирается к ней в доверие!
Королева сдержанно покивала.
Интрига мужа активно ей не нравилась, но о своём недовольстве она планировала сообщить, когда они останутся наедине.
Лея возмущённо хватала ртом воздух, от гнева и обиды не находя аргументов, и переводя неверящий взгляд с отца на мать и обратно.
– Милая, – участливым тоном начал король, подходя и успокаивающем жестом беря её за руку, – боюсь, он всех нас обвёл вокруг пальца…
Гневным резким жестом она выдернула у него свою руку и обратила на него взгляд пылающий и злой.
На лице её отобразились следы внутренней борьбы; она явно не позволяла себе высказать то, что хотелось теперь сказать.
Наконец, она полностью овладела собой: лицо её сделалось спокойным и холодным.
Сделав шаг назад – от отца – она сложила руки на груди и презрительным тоном вопросила:
– И каковы твои доказательства?
Король небрежно махнул рукой:
– За этим дело не постоит, уж не беспокойся!
В ошеломлении Лея застыла ледяной статуей; глаза её были полны недоверия и негодования. Моргнув несколько раз, она поражённым шёпотом обличила:
– Ты… тебе и не нужны доказательства, так?!. – в воображении её всё «сошлось» и, заломив руки, она зарасхаживала перед ним, жарко говоря: – Ты всё это нарочно, нарочно! Ты просто хочешь избавиться от него, да?! Вот, значит, как! Вот, значит, как! – она резко взмахнула руками и остановилась против него. – Тебе мало было нас разлучить! Хорошо, вы против этого брака, – она бросила взгляд на сидевшую с безразличным видом королеву, – но зачем!.. – из груди её вырвалось рыдания. – Что дурного, если!.. – она так и не смогла договорить, слёзы душили её. – Почему мы не можем видеться хотя бы раз в год, что в этом дурного, что?! – она вцепилась дрожащими пальцами в рукава своего нарядного платья. – Я не просила большего, я понимаю, что нельзя, но что дурного хотя бы иногда видеться, хотя бы изредка писать! – от горечи и обиды по щекам её полились слёзы. – Хотя бы писать! – она опять взмахнула руками и ударилась в обвинения: – Ты и так всё у нас отнял, всё, чего ещё тебе! – она подскочила к отцу и неистово вцепилась в его запястья. – Что ты делаешь, зачем?! Он никому ничего дурного не делал, он никогда никому ничего дурного не делал, разве
