Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Слушаю.
– Степан Иванович, тут Карим… он ранен!
Понятия не имела, что нужно говорить в таких случаях, поэтому начала с фактов.
– Адрес.
Я быстро пробормотала адрес.
– Значит так. Через десять минут приедет бригада скорой. Впустишь их, они заберут Карима.
– Мне можно поехать с ним?
– Можно. Отбой.
Кем бы ни был этот Степан Иванович, но он четко знал, для чего его позвали. Ответил, даже не растерялся, только меня еще сильнее вогнал в ступор. Бригада скорой? У них что, даже своя особенная скорая помощь? Не та, услугами которой пользуются обычные люди?
– Иди сюда, – услышала голос Карима и подползла к нему.
Он дрожал. Постукивал зубами, при этом разговаривал, что-то бормотал с закрытыми глазами. Я едва разбирала его слова, поэтому наклонилась ниже, чтобы услышать.
– Не… да… давай… мне… спать.
Я кивнула, хотя Карим не мог меня видеть. Почему-то стало слишком страшно за него. Я бы могла уйти. Развернуться и оставить его здесь умирать – и будь что будет, но я упорно оставалась рядом и даже начала что-то говорить, чтобы он не засыпал. Я его развлекала, рассказывала веселые истории из своего детства, шутила. Делала все возможное. Было страшно. Сердце билось быстрее, руки были в крови, потому что я держала его за окровавленную ладонь. Хотелось плакать, но я стойко держалась, потому что слезы точно никак не могли ему помочь.
– И что потом? – спросил меня. – Виновных наказали?
– Не-а, никого не нашли.
– Скажешь мне потом их имена, я всех накажу.
Я засмеялась сквозь слезы. В шутку рассказала ему историю, как меня закрыли в чулане во втором классе. Было жутко страшно, я кричала, но никто не приходил на помощь. Почему-то решила, что это самое яркое мое воспоминание из детства. И теперь Карим обещал наказать тех, кто это сделал. Защемило где-то в груди, когда я смотрела на него – такого сильного и слабого конкретно в эту минуту.
Наклонилась к нему, коснулась щекой его щеки, провела рукой по подбородку.
– Не сдавайся, пожалуйста, слышишь?
После этих слов прикоснулась губами к его губам. Они были холодными, пересохшими и грубыми, но мне было плевать. Я хотела, чтобы он знал, что я рядом, и не сдавался. Не знаю, почему моя реакция была именно такой. Видимо, так подействовал стресс, или же я понимала, что просто не могу допустить, чтобы на моих руках умер человек.
Глава 16
Мне ничего не говорили. Я сидела в холле дорогущей больницы и совсем ничего не знала о состоянии Карима. Туда-сюда сновали люди, кто-то кричал, ссорясь с врачом. Другие смотрели как-то потерянно, никого и ничего не замечая вокруг. Я не любила больницы всей душой и с самого детства. И вроде бы воспоминаний у меня с ними ужасных не было, а терпеть их не могла. Боялась и ужасалась от одного вида белых больничных стен. Здесь они, конечно, были повеселее, но успокаивающий тон стен прямо кричал о том, что пора нервничать.
Ко мне вышли спустя часов пять моих метаний по коридору, сказали, что Карима прооперировали, он потерял много крови, а потому очень слаб. К нему пускать отказались и посоветовали ехать домой. Только вот я понятия не имела, куда именно мне теперь направляться. В какой именно дом? Возвращаться туда, где мы жили с сестрой? Я бы хотела, да только там нас может найти Савва. Вдруг он узнает, что Карим нас отпустил, и захочет заработать на несмышленых девицах денег?
К тому же я понятия не имела, где сестра. Оставался вариант переночевать здесь, но я не знала, разрешат ли мне. Состояние Карима было стабильно тяжелым, никаких прогнозов, увы, не давали. Об этом я узнала из непродолжительного разговора с врачом. С ним же пришлось обсудить возможность остаться здесь.
Доктор, если и был удивлен, то стоило отдать ему должное – даже бровью не повел. Сказал, что мое присутствие может благоприятно сказаться на выздоровлении пациента, но приказал не сидеть у его кровати, а лечь спать, чтобы завтра броситься в бой с новыми силами.
Я пообещала, что обязательно так и сделаю, хотя сна не было совсем.
Меня провели в палату к Кариму, сказали, что я могу занять свободную кровать и, если вдруг что-то нужно будет, позвать медсестру. Я лишь поблагодарила санитарку и села на мягкую кровать. Смотрела на него и глазам не верила. Карим лежал, весь обмотанный огромным количеством трубок, перебинтованный.
Я сглотнула, откупорила бутылку воды, которую мне оставили, и отпила несколько жадных глотков. В очередной раз удивилась, насколько нелогично поступаю в той или иной ситуации. Мне бы бежать отсюда, скрыться. Вряд ли, когда Карим очнется, ему будет до меня хоть какое-то дело. Уверена, он и не вспомнит о моем существовании, полностью занятый реабилитацией.
Какая-то часть меня понимала, что я едва ли смогу так поступить. Особенно после всего, что видела. Никакого желания ложиться не было, но усталость взяла свое, и я заснула. Утром проснулась от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Распахнула глаза и встретилась с пронзительным взглядом Карима.
– Не убежала, – хмыкнул он. – Думал, сбежишь, как только представится возможность. Неужели не было?
– Не смогла бы сбежать, – ответила честно и поднялась с кровати.
Села, протерла глаза и поняла, что с удовольствием поспала бы еще, но на за окном ярко светило солнце, а часы показывали почти десять. Встала, подошла к кровати Карима. Выглядел он значительно лучше, даже пытался улыбаться, но был все еще слишком бледным.
– Видимо, твою работу в офисе придется отложить, – усмехнулся. – В ближайшие недели я туда не вернусь.
Я кивнула. По правде, и сама не сильно хотела в офис. Уж точно не сразу после того, что там случилось. Было банально страшно туда возвращаться: что если те люди, которые едва не убили Карима, вернутся?
– Спокойно, – произнес он, видимо, заметив по лицу мои опасения. – Все будет в порядке. Офис с сегодняшнего дня возьмут под наблюдение, я усилил охрану. Даже здесь мы в безопасности.
Хотела спросить, когда и как он успел это сделать, но как раз в этот момент в палату зашел седовласый мужчина в халате.
– Ну, как ты тут, Карим? Поправляешься? Ох и напугала меня вчера твоя спутница. Думал, всё хуже некуда.
– Она с непривычки, – отмахнулся Карим. – Первый день у меня работает, я
