всегда что-то опасное. Надеюсь, они спасут Юрку, и мы спокойно выберемся отсюда…

Глава 22

Аврора

Шесть часов ожидания.

Несмотря на то, что нас обещали держать в курсе событий, ничего не происходило. Никто ни разу не заглянул к нам. Даже Тарик остался в доме своего дяди. Он-то мог выйти и успокоить.

А если там все так плохо, что успокаивать просто нечем…

Отгоняя от себя дурные мысли, продолжала мысленно молиться.

Эти часы я провела у окна в ожидании. Ждала, что хоть кто-то появится и расскажет, как у моего брата дела. Когда его доставали из багажника, выглядел он плохо.

В главном доме кипела жизнь, выходили и заходили люди, к нам несколько раз заглядывала охрана, но никто не обмолвился ни словом. Моя тревога натыкалась на стену человеческого безразличия.

Багиров, откинувшись на спинку дивана, дремал, а может, просто давал отдохнуть мозгу и глазам, ведь не спал почти двое суток…

Каждый раз, когда кто-то входил, он открывал глаза. Немного отдохнув, Север медленно принялся обходить комнату, будто невзначай осматривая каждый угол.

— Нас слушают? — негромко спросила, догадываясь, что он не просто так ходит по комнате.

— Нет, камеры пишут без звука, — твердо и уверенно. — Ты ведь понимаешь, что операция может занять много часов? — обратился ко мне, останавливаясь рядом. — Зачем себя мучить? В ногах правды нет, присядь и поешь, — кивнув на нетронутый поднос. Мирон только воды выпил со стола, к еде не притрагивался.

— Не хочу, — мотнув головой. Действительно не хотела. То ли нервы, то ли жара.

— Откуда ты знаешь Каручаева? — ожидаемый вопрос. Несмотря на ровный тон, я чувствую, как внимательно он следит за мной.

— Мы росли вместе, — глядя прямо ему в глаза. Я ведь не солгала.

— Вместе? — я не сомневаюсь, что информация его удивила, но он ничем это не показал. — Как твоя фамилия? — задает прямой опасный вопрос. Ему не терпится сложить из кусочков мозаики в своей голове полную картину. Одним из пазлов является информация, что я узнала Севера и мы росли вместе с Юркой. Осталось выяснить, где мы виделись. Ответ напрашивается сам собой — в нашем доме…

— Пусть это пока останется тайной, — отворачиваюсь и вновь утыкаюсь взглядом в окно.

— Ты дочь военного?

— Не похоже? — безопаснее отвечать вопросом на вопрос.

— Ты опять говоришь загадками, — холодно произносит Багиров.

— Я не готова ни в чем признаваться. А загадки… они не для тебя, я не хочу, чтобы ты их разгадывал, — складывая руки на груди, даже мое тело говорит: не лезь ко мне. — Я здесь оказалась против воли семьи, — специально не стала упоминать, что у меня есть только отец.

— Чем ты занималась здесь, в Сирии?

— Это допрос? — хотя, наверное, я не была против этого допроса, наш разговор помогал отвлечься, просто немного задевал властный, командирский тон. — Я развозила гуманитарную помощь, работала санитаркой в детском приемном отделении, помогала мыть и кормить детей, когда их доставляли из разрушенных деревень и городов.

— Зачем тебе это? — внимательно смотрит на меня, прожигает темным взглядом. Смотрю на него — и в солнечном плетении печет. Мужественный, сильный, красивый…

— Хотелось спасти всех… Верила, что смогу… — с безнадегой и грустью.

— Теперь не веришь? — не с издевкой, просто пытается понять, что я из себя представляю. Он анализирует мои ответы, в этом я даже не сомневаюсь. Выводы я вряд ли когда-нибудь узнаю.

— Теперь я понимаю, что не всесильна и могу помочь только ограниченному количеству людей. Осознаю, что смерть где-то рядом, практически дышит в спину. То, что я до сих пор жива — чудо.

— Почему бы не выбрать более безопасную зону для гуманитарной помощи?

— Если бы все думали, как ты, кто бы приехал сюда? — не задумываясь.

Больше ничего не спросив, будто удовлетворившись ответами, Север вернулся на диван.

Когда спустя шесть часов во двор высунул нос Тарик, я готова была вытрясти из него душу.

— У тебя совесть есть, как ты мог ни разу не заглянуть ко мне? — накинулась на него с обвинениями. Со стороны, наверное, мы впервые стали похожи на мужа и жену.

— Меня и сейчас не хотели отпускать. После осмотра выяснилось, что у меня сотрясение средней тяжести и небольшая гематома, — обвинительно смотрит на Севера. — Теперь придется отлеживаться три недели, — продолжает сверлить Багирова недовольным взглядом.

— Напомнить тебе, благодаря кому ты жив остался? — холодно интересуется Мирон.

— Не надо, — буркнув, отворачивается друг.

— Тарик, — хватаю за руку. Хотя физический контакт не приветствуется между мужчиной и женщиной, мне не до условностей. — Что с Юркой?

— С Владимиром все в порядке, будет скоро ходить и даже бегать, — я начинаю нервничать. Замечаю, что Тарик переводит тему.

— Как Юра? — тряхнув его сильнее за руку.

Мнется, не хочет отвечать.

— Он в тяжелом состоянии, — глубоко вздохнув, выдает друг. — Пулю удалили, почистили рану… но пошло заражение. Сейчас все зависит от того, как справится его организм. Смогут остановить заражение или нет…

Меня качнуло, чтобы не упасть, схватилась за подоконник. Все настолько плохо….

— Это не все, — смотрит на меня. — Вы с Мироном не можете остаться здесь…

Глава 23

Север

— Что значит «мы не можем здесь остаться»? — Аврора не дает «мужу» договорить.

— Иссам уважаемый в городе человек, к нему постоянно приходят гости, новые люди будут вызывать вопросы, — нервничая, объясняет Тарик. — Пойдут разговоры… — тараторит он, старается заболтать Аврору.

Наверняка в этом доме происходит что-то незаконное…

Раненые не смогут путаться под ногами и задавать вопросы, не увидят то, что видеть не должны. Не сомневаюсь, что больничный блок с операционными находится в подвальных помещениях. Убрав меня отсюда, они смогут и дальше спокойно совершать свои незаконные сделки. Вопрос: почему нужно убрать отсюда Аврору? Ответ лежит на поверхности. Незаконное распределение гуманитарных грузов. Она не должна этого видеть. Хитрожопый жук, который стоит напротив нас, в этом деле тоже как-то замешан. Аврора не поняла, что нас не просто так хотят отсюда удалить. Наивная душа продолжает верить сирийцу, а я бы ему еще раз дал прикладом по голове, чтобы он рассказал всю правду.

— Почему твоя жена не может остаться в доме твоего дяди? — сдерживая ухмылку, перебиваю Тарика.

«Я знаю ответ на этот вопрос, — перевожу взгляд с Тарика на Аврору. — А вы — нет. Будет интересно понаблюдать, как будете выкручиваться, семейная пара».

— Я…

— Мы…

Со скукой наблюдаю, как они перебирают местоимения. Переглядываются, взглядом умоляя друг друга придумать отмазку. Как только эти двое лжецов не пропали в лагере шахидов?

— Мы еще