– Короче!

– Так вот, Серый, мне бы только его из берлоги выгнать да подремать там до весны в тепле и сухости. Мне и кушать не надо, когда сплю, я так лягу…

– Ещё!.. короче!

– Прогоните Топтыгина, сожрите, а нам с лешим только шкуру оставьте. Мы себе меховые сапожки пошьём, да ещё на рукавички останется. Главное, Серенький, чтобы ноги были в тепле, а, верно? Это ведь только вас, красавцев, ноги кормят; у вас ноги сильные, здоровые, а нам свои в тепло надо кутать. Шкуру отдадите – сразу тут же детишек получите. Такой уговор.

Волки посовещались. Серый подошёл к кикиморе:

– Где?!

Леший и кикимора так рассудили: если волки Топтыгина завалят – хорошо, в лесу одним начальником меньше, и ещё шкура. Если медведь волков побьёт – ещё лучше, бандитам туда и дорога: с ними, беспредельщиками, одни проблемы. Только вряд ли, рассуждали они, Топтыгин отбиться сумеет – заспался, форму спортивную, как говорится, потерял…

И поплелись леший с кикиморой от этого места подальше – медвежью шкуру делить. Кому из них больший кусок причитается, а кому поменьше.

Мямлик постепенно замерзал. Сперва у него одеревенели ноги и он перестал переминаться с одной ноги на другую. Потом руки перестали слушаться, а затем и всё его туловище сделалось твёрдым, как булыжник. Только челюсти непрестанно, двигались по привычке, оттого и не замерзали. Решив, что пора действовать, он крикнул:

– Эй! Ты, чучело! Да-да, ты, с глупой мордой, как тебя там… Серый!

Впервые к вожаку обращались подобным образом. Серый медленно обернулся. Не ослышался ли он, не принял ли шум ветвей или бульканье болотных газов подо льдом за дерзкие, оскорбительные и невозможные слова, исходившие от этого странного маленького существа, похожего на раздувшегося лягушонка… Но и остальные волки смотрели на существо с изумлением – стало быть, и они слышали.

Чтобы не преувеличивать значение случившегося и не опускаться до разговора с какой-то неопознанной болотной мелочью, вожак просто подошёл к Мямлику и цапнул его зубами.

Существо показалось ему костлявым. Приподняв морду, волк слегка подбросил его и тренированным движением сомкнул пасть всей силой своих железных челюстей.

Раздался хруст. Все передние зубы Серого разлетелись в разные стороны, словно фарфоровые. Волк подумал, что в пасти у него взорвалась граната, сохранившаяся здесь, на болоте, со времён войны.

Затем, поняв, что это не граната и он остался жив, Серый поднял беззубую пасть на луну и завыл долго и протяжно – так, как не выл ещё на земле ни один волк.

Мямлик лежал в снегу целый и невредимый.

– Иные самоуверенно полагают, – заговорил он, – что им по зубам даже те субстанции, о сущности которых они не могут иметь ни малейшего понятия. И если бы они со столь же похвальным усердием попытался грызть, выражаясь фигурально, гранит науки…

Он не договорил. Потому что раздался рёв такой силы, что лёд на болоте треснул, а у волков подогнулись лапы. Это из берлоги показался медведь, которого Серый своим отчаянным воем разбудил в третий раз.

– Вот… он! – тявкнул Отморозок, решивший сразу сделаться вожаком. – Взять!.. Взять!.. косолапого!.. Рразорвать!..

А Серый поплёлся прочь, куда глаза глядят. Прибившись на другой день к деревушке, он стал попрошайничать. Пару раз его драли собаки, пару раз мужики колотили жердями. Но потом люди заметили, что он беззубый, и начали его подкармливать.

Характер Серого со временем разительно переменился. Он раскаялся в своём прошлом, полюбил кашу и размоченные в воде сухарики. Летом, стоило ему увидеть где-нибудь лягушку, как его тут же передёргивало, он тряс мордой, скулил и убегал, поджав хвост. Самое удивительное, что люди тоже прозвали его Серым.

Сон Топтыгина опять был прерван. И прерван на самом приятном, интригующем моменте его переглядываний и перемигиваний с медведицей в малиновых зарослях. Проснувшись от противного волчьего воя над самым ухом, увидев вместо малиновых зарослей унылую берлогу и ощутив голод и злость вперемежку с головной болью, Михал Михалыч понял, что уже никогда больше не заснёт. По крайней мере, пока не зашибёт кого-нибудь насмерть.

Миша вылез на снег, поднялся во весь рост на задние лапы, заслонив своей огромной головой диск полной луны, зарычал. Волки прижались брюхами к земле и стали отползать.

– Нас… много! – затявкал Отморозок, прятавшийся сзади. – Он… один!.. Окружай!..

Волки приподнялись и стали медленно обходить Топтыгина, смыкая кольцо.

Мама и папа выбежали из дома Клотильды Марковны и опрометью бросились к проезжей части. Но машины такси были заняты, а другой транспорт вообще не появлялся. И несчастные родители отправились пешком через весь город. По пути они звонили домой из всех автоматов, но то ли со связью в эту праздничную ночь было что-то не в порядке, то ли дома никто не снимал трубку. Такая неопределённость бодрости родителям не прибавляла. Во всех окнах светились огоньки ёлочных гирлянд, доносились музыка, смех и радостные голоса. Только мама и папа были одни на пустынных улицах.

– Ноги моей больше не будет у Клотильды Марковны, – продолжал папа кипятиться. – Я уверен: она нарочно перевела часы и специально нас задерживала!

– Бабушка у нас, конечно, с некоторыми странностями, – отвечала мама.

– Хороши странности! Людей с такими странностями лучше всего от общества изолировать. Нет, теперь я это дело не оставлю. Пусть только попробует нам позвонить, я ей такое скажу… Я ей решительно выскажу всё, что о ней ду…

И в этот момент папа поскользнулся на присыпанной снегом накатанной ледяной дорожке. Мама не сумела его удержать, и папа как-то очень неудачно загремел на тротуар. Так плохо, что подвернул разом и стопу и коленку. Схватившись за ногу и не в силах подняться, он застонал.

Мама выбежала прямо на середину проезжей части, растопырила руки в стороны и твёрдо решила не пропустить мимо себя ни одного транспортного средства, даже если это будет троллейбус или пожарная машина.

По случайности, какие бывают только в новогоднюю ночь, первым же транспортным средством на дороге оказалось машиной «скорой помощи». Папу уложили на носилки и задвинули в салон. А мама тоже залезла внутрь и села с ним рядом.

– В больницу номер один! – приказал водителю главный врач.

– Нет-нет! Ни в коем случае! – запротестовал папа. – Срочно везите нас домой к нашим детям, иначе у меня будет ещё какой-нибудь сердечный инфаркт!

И мама тоже стала просить, чтобы их везли уж сразу домой, будь что будет.

Послушав родителей, главный врач согласился отвезти их домой и уже там, на месте, оказать папе скорую медицинскую помощь.