– Не знаю, Киз. Я пытаюсь выполнять свою работу, но вижу, что в этом деле слишком много интриг и политиканства.

– Не без этого, но тебя никто не подставлял. Шеф сказал тебе, что не собирается наживать на этом деле капитал. Я тоже. Я только хотела узнать, что у тебя нового, а в ответ получила… одно раздражение.

Босх понял, что его гнев и чувство неудовлетворенности направлены не на того человека.

– Если так, Киз, я верю тебе. И прошу прощения, что сорвался. Мне следовало понять: все, что связано с Ирвингом, обернется именно так. Пожалуйста, держи его подальше от меня, пока не получим результаты вскрытия. Это позволит прийти к какому-то заключению, и вы с шефом первыми узнаете о нем.

– Хорошо, Гарри, ты меня тоже извини.

– Завтра поговорим.

Босх уже собирался уйти, но вдруг вернулся и обнял ее одной рукой.

– Мир? – спросила Райдер.

– Конечно.

– Как твое плечо? Я заметила, как ты перекладывал портфель из руки в руку.

– Нормально.

– А что с Мэдди?

– Подхватила вирус, только и всего.

– Передавай ей привет.

– Непременно. До скорого, Киз.

Оставив ее, Босх отправился домой. Но, медленно продвигаясь с потоком машин по шоссе, с недовольством думал об обоих расследованиях. И досадовал на себя за то, что, поддавшись чувству, так обошелся с Райдер. Большинство копов, имея источник информации в центральном аппарате управления, ценили бы это. И он временами ценил. Но сейчас поступил с Кизмин несправедливо, хотя на это не было никаких причин. Надо будет загладить перед ней вину.

Босха тревожило и то, как он повел себя с доктором Стоун – так высокомерно отнесся к тому, чем она занимается. А ведь во многих случаях ценность ее работы выше, чем его. Она пытается предотвратить преступления. Старается делать все, чтобы люди не стали жертвами. А он держал себя с ней так, словно она сочувствует насильникам, хотя знал, что это неправда. Не многие в Лос-Анджелесе бьются за то, чтобы жизнь в их городе стала лучше и безопаснее. Стоун – одна из них, а он счел ее труд напрасным. Стыдно, думал Босх.

Достав телефон, он позвонил на мобильный дочери.

– У тебя все в порядке?

– Да, чувствую себя лучше.

– Мама Эшлин заглядывала к тебе?

– Обе заходили после школы, принесли кекс.

Утром Босх послал по электронной почте письмо матери подруги Мэдди и попросил о любезности.

– Тебе доставили домашнюю работу?

– Да. Но вот от этого мне точно не легче. Ты получил дело? Целый день не звонил, так что, думаю, получил.

– Извини, что не позвонил. А получил целых два дела.

Босх отметил, как ловко дочь уходит от темы домашней работы.

– Вау!

– Вот именно. Поэтому я немного задержусь. Заскочу в одно место, а потом сразу домой. Хочешь суп из «Джерри Дели»? Я буду неподалеку в Долине.

– Лучше куриную лапшу.

– Получишь. А если проголодалась, сделай себе до моего возвращения сандвич. И проверь, заперта ли дверь.

– Я все знаю, папа.

– И знаешь, где лежит «глок»?

– Знаю и умею им пользоваться.

– Вот это по-моему, девочка.

Босх разъединился и закрыл телефон.

Через сорок пять минут по загруженным транспортом улицам он вернулся в Панорама-Сити. Проезжая мимо дома на Буэна-Виста, Босх заметил свет за занавешенными окнами, где, как он предполагал, был кабинет, в котором он недавно побывал. И еще ему бросился в глаза проезд со стороны здания: он вел на огороженную стоянку за домом. На воротах висел знак, запрещающий вторгаться во владение, и по верху они были обвиты колючей проволокой.

На следующем перекрестке Босх повернул налево и вскоре оказался в переулке, который привел его к тылам зданий, выходящих фасадами на Вудман-авеню. Приблизился к автостоянке за Буэна-Виста и, подав к обочине, остановился у зеленого мусорного контейнера. Осмотрел хорошо освещенную стоянку, отметив, что ее окружает забор в шесть футов высотой. По его верху шли три ряда колючей проволоки. Рядом с мусорным контейнером Босх увидел калитку, но тоже обвитую колючей проволокой и запертую на висячий замок. Судя по всему, здесь тщательно соблюдали меры безопасности.

На стоянке он заметил всего три машины. Одна – четырехдверная с поврежденной краской на боку. Присмотревшись, Босх понял, что это не повреждение, а слой новой краски. На водительскую дверцу распылили не очень подходящий по оттенку белый аэрозоль, чтобы замазать граффити. Гарри догадался, что это машина доктора Стоун, которая до сих пор на работе. И еще он заметил, что на задней стене здания тоже смыты граффити. Рядом с дверью, на которой висели такие же предостерегающие таблички, как те, что он видел днем, к стене была приставлена лестница.

Босх заглушил мотор и вышел из машины.

Двадцать минут спустя, когда открылась задняя дверь и появилась доктор Стоун, он стоял, опираясь на багажник белой машины. Ее сопровождал мужчина. Заметив Босха, доктор Стоун и ее спутник остановились. Мужчина сделал угрожающий шаг вперед, но Стоун остановила его, положив ладонь ему на руку.

– Все в порядке, Рико. Это детектив, который приходил к нам раньше. – Она продолжила путь к своей машине. Гарри распрямился.

– Я не собирался пугать вас. Просто хотел поговорить.

Доктор Стоун замедлила шаг и обратилась к своему спутнику:

– Спасибо, Рико, с детективом Босхом мне ничего не угрожает. До завтра.

– Уверены.

– Да, благодарю.

– Тогда до завтра.

Рико направился к двери и своим ключом открыл замок. Дождавшись, когда он скрылся в здании, Стоун спросила:

– Детектив, что вы здесь делаете? Как вы сюда попали?

– Тем же путем, что громилы с краской. У вас проблемы с организацией охраны. – Он показал сквозь забор на зеленый мусорный контейнер. – Какой смысл в заборе, если рядом стоит штуковина, представляющая собой прекрасный трамплин для преодоления препятствия. Если я в моем возрасте сумел забраться сюда, то пятнадцатилетним пацанам это раз плюнуть.

Анна посмотрела на забор, и ее губы слегка изогнулись – ей стало ясно, что имел в виду Босх.

– Вы специально вернулись, чтобы проверить, хорошо ли охраняется наша автостоянка?

– Нет, я вернулся, чтобы извиниться.

– За что?

– За свое поведение. Вы занимаетесь благородным делом, а я держал себя так, словно вы сами – часть проблемы.

Анна была явно поражена.

– И тем не менее я не могу вам больше ничего рассказать о Клейтоне Пелле.