Перехватив взгляд Эдди, Харпер его заверил:

– Будьте спокойны, мистер Кларк, Жорж не только за баранкой, но и с кастрюлями чувствует себя уверенно.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказал Эдди, затем, обращаясь к Дюма, спросил: – Что вы сказали Марго?

– Сказали, что вы помогаете нам в поиске преступников.

– В качестве кого? – В качестве консультанта. – – Понятно. Я смогу ей позвонить?

– Не сегодня, мистер Кларк. Может быть, завтра, когда прояснится обстановка.

«Прояснится обстановка», – повторил про себя Эдди и откинулся на спинку дивана. В его памяти автоматически стали прокручиваться кадры сегодняшнего дня, и этот процесс происходил в голове Эдди почти без его участия.

Он знал, что это мигание сюжетов является некой обработкой и классификацией. Потом, даже через долгое время, он сможет воскресить в памяти любую деталь, аккуратно положенную на соответствующую «полочку».

Вскоре с большим подносом появился Жорж. На нем стояли тарелки, и на них не было ничего особенного – только консервированное мясо, разогретое с жареным луком да еще украшенное томатным соусом и зеленью.

– Не знаю, мистер Кларк, чем вы обычно питаетесь, но на скорую руку я могу только разогреть консервы.

– Выглядит очень красиво, а пахнет и того лучше, – сказан Эдди, чтобы поддержать Жоржа. На самом деле есть ему совершенно не хотелось. И наверное, в этом не было ничего удивительного. Если за тобой охотятся, как за зверем, хорошему аппетиту это не способствует.

– Эй, Курт, – обращаясь к Харперу, сказал Дюма, – можешь сменить свои «танки» на кроссовки. В прихожей их богатый выбор.

– А чем тебе мои «танки» не нравятся?

Эдди невольно взглянул на обувь Харпера, и ему сразу вспомнились чужие ботинки с шипами, которые ступали по рифленому полу возле самого его лица.

Звучали голоса врагов – они о чем-то переговаривались. Кларк слышал все, но не все мог вспомнить. Он только помнил, как приподнял голову, чтобы увидеть того, кому принадлежал этот знакомый голос.

Затем был сильный удар и темнота. В памяти остался только фон из какого-то бормотания и несколько отчетливых фраз:

«Здесь все?»

«Практически все, остальные в переходах...»

«Ты узнал код?»

«Да, он здесь, в конверте...»

Внезапно в глазах Кларка сверкнула яркая вспышка. Это было так неожиданно, что он невольно вскрикнул.

– Эй, что с вами?! – подскочил к нему Дюма.

– Что? – Эдди покрутил головой и сразу понял, где находится. – Ерунда, просто привиделось.

– Что-нибудь страшное? – уточнил Харпер, и в его голосе послышалось сочувствие.

– Увы, – неловко улыбнулся Эдди и бодрым тоном добавил: – Ну ладно, давайте ужинать. Я проголодался.

Однако как только внимание его охранников переключилось на еду, Эдди снова вернулся туда, где он услышал знакомый голос.

«Ты узнал код?» – Эдди и так и эдак прокручивал в голове эту фразу, но его память никак не откликалась.

«Да, он здесь, в конверте...» – звук этого второго голоса ударил, словно молния.

Эдди едва удержался, чтобы не закричать еще раз.

Это был голос предателя, в этом Кларк уже не сомневался. Однако кому он принадлежал, Эдди никак не мог вспомнить. Не мог даже определить, принадлежал ли голос кому-то из бойцов «Ульрика» или человеку из персонала базы.

– Вы ничего не едите, мистер Кларк, – заметил Дюма.

– Да, что-то я плохо себя чувствую, – ответил Эдди. – Лучше выпью сока.

Специальная карточка легко скользнула в щель приемника, и управляющая панель зажгла зеленый свет. Это значило, что магнитный код был успешно опознан.

Полковник Стивене толкнул дверь и вошел в комнату визуального контроля, где стояло двое охранников.

– Ваш пропуск, сэр, – вежливо спросил один из них, не обращая внимание на погоны Стивенса.

Полковник улыбнулся и протянул свою карточку. Пока охранник внимательно ее разглядывал и проверял на ощупь рельефные коды, его напарник не сводил взгляда с лица Стивенса.

Полковник чувствовал, что этот взгляд пронизывает его до самых кишок.

– Все в порядке, сэр, проходите, пожалуйста, – сказал первый охранник и посторонился, пропуская Стивенса в зал вычислительного центра.

Именно здесь находилась региональная полицейская база. Она содержала особо секретные сведения, к которым не было доступа через обычную сеть. Чтобы попасть сюда, нужно было быть по меньшей мере шефом муниципального отдела полиции или иметь специальный пропуск департамента расследований. Кроме того, попасть в вычислительный центр могли и представители спецслужб, которые вносили заметную лепту в пополнение базы данных.

Стивене вошел в большой зал, где одновременно работало около сотни человек. Несмотря на это, здесь стояла абсолютная тишина, и в какой-то момент полковнику показалось, что все обернутся, едва только он сделает первый шаг.

«Спокойно, Элвин, тебя здесь не знают», – сказал себе Стивене и, выбрав терминал, находящийся на удалении от занятых работой людей, осторожно опустился на холодный стул.

Едва он дотронулся до клавиатуры, появилась табличка с перечнем команд:

«Ввод данных»

«Получение данных»

«Архив»

Полковник выбрал «Получение данных», а затем раздел «ПСС». Однако, кроме старых отчетов и схем стандартной организации работы, ничего найти ему не удалось.

Подраздел «Оперативные сведения» вовсе не открывался, высвечивая одну и ту же надпись: «Подождите несколько минут».

Стивене был в полной растерянности и отчаянии. Похоже, существовал еще какой-то фокус, о котором он не знал.

– Сэр, – раздался позади него строгий женский голос.

Спина полковника неестественно напряглась, и он замер, не в силах оглянуться. Он опасался, что это самый настоящий арест.

– Сэр, – уже более мягко повторил голос, и Стивене обернулся, сохраняя на лице идиотскую улыбку.

– Вы у нас впервые? – спросила миловидная девушка, с чудесными глазами и нежной шоколадной кожей.

– Я?.. То есть в каком смысле? – Язык все еще не слушался полковника, и он делал длинные паузы, заполняя их трагическими гримасами. – Здесь... Да, я здесь впервые.

– Я так и поняла, – кивнула девушка, – в подраздел, который вам нужен, из общего зала попасть нельзя. Нужно пройти вон в то помещение... – И она указала своим пальчиком нужное направление.

– О, благодарю вас, мисс, – пришел в себя полковник. – Не знал, честное слово, не знал.