Подхватив свое пальто и попрощавшись с парой коллег, он спустился на лифте в фойе. Через входную стеклянную дверь он увидел стоящего на улице человека и остановился как вкопанный.

Тот самый старик! Он просто стоял, поглядывая на часы, а потом вдруг развернулся и ушел, скрывшись из виду.

«Боже ж ты мой!» — прошептал Виктор. Так, значит, это не совпадение. Этот сукин сын действительно у него на хвосте. За ним наблюдают! Его охватил животный первобытный страх.

Высовываться на улицу совсем не хотелось, поэтому он присел в одно из кресел в фойе. Секретарша в приемной, болтавшая с охранником, окликнула его со своего места:

— Виктор, с вами все в порядке?

— А, да, Лена, спасибо, все нормально, — ответил он для убедительности с улыбкой.

Охранник посмотрел на него с надменным выражением на квадратном лице. Виктор попытался выдержать его взгляд, но сдался и отвернулся. «Ну что пялишься, идиот? Ты что, с ним заодно?» — подумал он про себя.

Он не знал, что делать — выйти или остаться. Не будь таким трусом, уговаривал он сам себя. Неужели теперь поднимешься наверх и проведешь всю ночь за письменным столом? Кто бы это ни был — они знают, что ты здесь. К тому же вечно тут сидеть не будешь.

Но ему вдруг подумалось, что наблюдатель-то из старика паршивый: так легко позволил себя заметить. Или?.. Что же получается? Он хотел, чтобы Виктор его заметил? Может, он по какой-то причине пытается установить с ним контакт?

Секретарша Лена и квадратнолицый охранник, продолжившие свою болтовню, снова умолкли и вопросительно посмотрели на него. «Черт бы их побрал!» — подумал он и поднялся с места.

— До свидания, Лена, — бросил он, направляясь к выходу.

— Всего хорошего! — крикнула она в ответ.

Виктор вышел на улицу с таким чувством, как если бы ступил на едва застывший пруд; посмотрел направо. Старик медленно уходил, сливаясь с толпой пешеходов и теряясь в первых вечерних сумерках. Виктор хотел было поспешить в обратном направлении — к своей машине, но какой-то странный импульс толкнул его последовать за мужчиной. Он и сам не понимал, зачем это делает. Встречаться с ним лицом к лицу он точно не хотел — это означало выдать себя и заставить незнакомца действовать. А кто знает, что тот замышлял и сколько еще человек действуют с ним заодно? Может, в этот самый момент на этой самой улице находится еще десяток его соучастников, моложе и сильнее его, которые просто ждут условного сигнала, чтобы скрутить Виктора и увезти бог знает куда.

«Я всего лишь послежу за ним немного… посмотрю, куда он пойдет, с кем встретится… если встретится…» На краткий миг мелькнула мысль: уж не связано ли это с делом Боровского, но он тут же отбросил это предположение. Такие люди, как Боровский, не станут осторожничать — они выбьют из тебя дерьмо прямо посреди улицы. Однажды Виктор видел, как какой-то растяпа толкнул не того человека и получил по полной тут же, на глазах у прохожих.

Двигаясь за стариком, Виктор внимательно следил за людьми вокруг, готовый бежать сломя голову, если заметит на себе слишком пристальный взгляд. На всякий случай он достал телефон, набрал экстренный номер милиции и снова убрал в карман, держа большой палец на кнопке вызова. Если дело примет дурной оборот, он нажмет кнопку и даст деру в надежде, что милиция прибудет прежде, чем его догонят.

Старик свернул на улицу Шаумяна, и вдруг Виктора осенило. Если зайти вперед и спрятаться, можно тайком сфотографировать старика на телефон. Потом он покажет фото Константинову, и, может быть, тот скажет ему, что это за человек.

Виктор перешел на противоположную сторону улицы и поспешил вперед, не выпуская старика из виду и стараясь не налетать на прохожих.

Мужчина шел медленно, поэтому обогнать его не составило труда. Виктор держался поближе к фасадам зданий, прячась за прохожих и надеясь, что старик не посмотрит в его сторону. Он поднял воротник пальто, чтобы закрыть лицо. Теперь оставалось так же незаметно еще раз перейти улицу, чтобы занять выгодную позицию для съемки. Но все не было подходящего момента.

Наконец удача ему улыбнулась. Старик остановился, чтобы рассмотреть что-то в витрине книжного магазина. Виктор немедля воспользовался шансом и, прошмыгнув через дорогу между двумя проезжавшими машинами, поспешил укрыться в узкой боковой аллее. Присев за старыми мусорными баками, он вынул телефон и, развернув его к началу аллеи, стал ждать.

Спустя пару минут старик прошел мимо, и Виктор щелкнул его в профиль. Лучше бы, конечно, было воспользоваться вспышкой на телефоне, но он не мог рисковать, привлекая внимание старика. Еще через какое-то время мужчина скрылся из виду. Виктор зашел в меню телефона — посмотреть только что сделанный снимок. Черт! Толку-то от всех усилий? Кадр получился размазанным. И что делать теперь? Снова пойти за стариком и попытаться сфотографировать еще раз? Нет, слишком опасно. Подойти и спросить прямо, что за чертовщина происходит? Неплохая идея! Тот либо подаст сигнал своим сообщникам (если таковые имеются), либо обвинит Виктора в преследовании и обзовет маньяком.

Может, просто описать его Константинову — вдруг тот узнает его по описанию?

Тут ему в голову пришла еще одна мысль, и Виктор обругал себя за то, что не додумался раньше. Есть человек, которому он может описать внешность этого типа и получить гораздо лучший результат, чем эта дерьмовая фотография.

Идя назад к машине, Виктор набрал номер. После двух гудков голос в трубке сказал:

— Привет, Витя!

— Ника, как ты?

— Неплохо. А ты?

— Нормально. Слушай, мне нужна твоя помощь.

— Не сейчас, Вить. Я еду домой, а вечером у меня свидание.

— Свидание?

Короткий смешок в ответ:

— Что, ты удивлен или расстроен?

— Ужасно расстроен. Послушай, Ника, это очень важно.

— У тебя всегда так, даже если это пустяк. Позвони завтра.

И она отключилась.

Перезванивать не было смысла, да и сообщение посылать тоже. Вздохнув, Виктор убрал телефон в карман.

Вероника Исаева работала в местном отделении милиции своего рода «художником» на дознаниях — рисовала портреты людей по описанию и делала это чертовки хорошо. Она закончила Уральскую государственную архитектурную академию шесть лет назад, получив диплом по специальности «дизайн». Но реализовать свои таланты получалось пока только таким способом (по крайней мере, деньги платили приличные). Печально, конечно. Она была способна на большее, чем рисовать рожи уголовников, но, как говорится, жить на что-то надо.

Виктор не винил ее за резкий отказ. Он чувствовал себя и польщенным, и подавленным оттого, что Ника сразу обратилась к нему по имени. Значит, еще не удалила его из списка контактов.

Но он так надеялся, что она окажется свободна вечером. Он хотел пригласить ее в бар, что-нибудь выпить и попросить нарисовать лицо старика по его описанию.