— Садись в машину, Юля. Я не буду с тобой спорить сейчас. Отвезу, куда скажешь. Беременным нельзя отказывать, ведь так? — прозвучало с завуалированной угрозой.

Но я даже не обратила на это внимания, окрыленная столь легкой победой.

Я целых два часа готовила себя к этой битве, придумывала фразы, подбирала доводы, а Егор вот так просто взял и согласился!

С первого раза!

Это ли не удача?

Не чуя подвоха, ласточкой впорхнула в салон, устраиваясь на переднем сиденье.

Машина плавно тронулась с места.

Дорога заняла без малого минут двадцать. Без пробок, происшествий и приключений.

Я помнила все эти проспекты, улицы, проезды, по которым мы ехали. Помнила нужные перекрестки.

Еще несколько минут, и мелькнул совсем уж родной поворот. Как дежавю, перед глазами всплыли два больших куста сирени и покосившиеся сараи.

Старые скрипучие качели, голосящая вокруг песочницы ребятня, ранние цветы в автомобильных покрышках на клумбе. Старый асфальт с засыпанными щебнем ямами.

В этом маленьком дворике все было такое родное, что в груди невольно защемило. Я не столько помнила, сколько сердцем чувствовала, что с этим двором в прошлом я не просто знакома — я с ним была повенчана.

Это ощущение, когда каждая травинка, каждый камешек на дороге, каждая лавочка казались наполненными особым смыслом. Теплом, благодатью.

И когда следом мелькнуло двухэтажное здание полинявшего терракотового цвета в конце двора с одним подъездом, я почти сразу опознала в нем свой дом.

Егор остановился в нескольких метрах. У входа раскорячилась белая Лада-семерка, преграждая дорогу к небольшой стоянке. Да и развернуться там было негде.

— Спасибо, — взглянула на водителя, стоило ему заглушить мотор.

И только сейчас, готовясь распрощаться, позволила себе обернуться и обратиться к мужчине.

Всю дорогу, пока мы ехали, я избегала этого делать.

Молчала, стараясь отдалиться.

Несмотря на широкий просторный салон, мне все равно казалось, что я находилась слишком близко к Егору. Непозволительно рядом.

Если в палате нас разделяли метры, то здесь всего лишь расстояние вытянутой руки.

Меньше.

А еще мое наказание — его запах! Он обволакивал, проникал в легкие, бередил что-то запретное в памяти и выбивал из колеи. Он стал моим персональным запретным плодом. Сильнодействующим экстази, от которого сносило крышу.

Даже сладковатый ароматизатор и запах натуральной кожи автомобильных чехлов не могли перебить аромат парфюма мужчины. Наоборот, смешиваясь с ним, превращались в какой-то мощный афродизиак, дурманящий разум и отключающий трезвое мышление.

Я и кондиционер попросила не включать, открывая побольше окно, чтобы разбавить концентрацию феромонов в воздухе.

— Не торопись. Я пойду с тобой, — внезапно улыбнулся Егор.

Нехорошо так.

Предвкушающе.

И я поняла, что ошиблась.

Просто не будет.

Подъезд встретил нас скрипящими деревянными ступенями и прогорклым запахом сырого подвала. Осыпающаяся штукатурка, трещины в потолке с палец толщиной, облупившаяся зеленая краска на стенах.

Темный коридор с одной тусклой лампочкой.

Я шла, пытаясь не замечать бросающейся в глаза разрухи, и не могла понять: где, как я могла пересечься с сыном влиятельного миллиардера?

Девочка из трущоб и принц на белом Феррари.

Если бы это произошло не со мной, я бы в жизни не поверила в подобную сказку.

Так просто не бывает.

Не влюбляются богатые мажоры в серых мышек вроде меня.

Кем я была для Арсения?

Игрушкой?

Содержанкой?

Он видел, где я живу?

Он вообще знал что-нибудь обо мне?

А может быть, именно поэтому и скрывал ото всех свое увлечение, что стыдно было на людях показать?

Это ведь после аварии полезли слухи и в интернете начали мелькать редкие кадры нашей пары, заснятой в плохом качестве издалека.

Рано или поздно я все вспомню. Только вот буду ли рада этому?

Иногда очень уютно в своей раковине.

Ничего не знать, ни о ком не помнить.

Шаги гулко раздавались в тишине, пока мы не спеша шли по коридору.

На середине я остановилась, пытаясь сориентироваться и понять, куда идти.

— Комната тринадцать. В конце. Угловая, — подсказал Егор.

Значит, он здесь уже был.

Я решительно зашагала в указанном направлении и остановилась, когда подошла к темно-коричневой металлической двери с цифрами один и три.

Сердце ёкнуло от волнения.

Нажала на дверную ручку, толкая внутрь.

Закрыто.

Постучала вначале тихо, но, не получив ответа, затарабанила сильнее.

И снова ничего.

Я огляделась вокруг, выискивая глазами укромное местечко, где можно было спрятать ключ. Не знаю почему, но я была уверена, что запасной вариант должен быть где-то рядом.

Лежать на случай форс-мажора.

Между окном и дверью ютился старый шкаф с одной дверцей. На самодельных петлях болтался маленьких замок.

И тут заперто.

Нет, я не за тем сюда ехала, чтобы вот так просто сдаться. Чтобы понуро опустить голову и принять условия Егора.

— Ты ведь был здесь? — развернулась к нему. — Где моя мама? Я уверена, что ты знаешь. Так ведь?

Мужчина брезгливо поморщился, глядя на меня исподлобья, и усмехнулся, выражая свое отношение к ситуации в целом.

— Я не ем младенцев на завтрак, не ворую старушек и не пытаю людей. Ты слишком высокого мнения обо мне.

— Ясно! — бросила со злостью, поняв, что ничего он мне не скажет.

Так и будет издеваться, глядя, как я слепым щенком мечусь в поисках ответа.

Сжала руки в кулаки, лихорадочно ища выход.

— Юля? Юленька! Ну наконец-то, — заскрипела соседняя дверь, и выглянула седая женщина в цветастом халате, спасая положение и меня. — Выписали? Слава богу, вернулась, а то Людка-то совсем плохая. Уж не просыхает какие сутки подряд. Ей какой-то алкаш из соседнего дома таскает пузыри, а она уже и в туалет не выходит. Никакая просто. Соседи ей скорую вызывали, участкового, так она дверь им не открывает.

Я слушала, не веря своим ушам.

— У вас нет запасного ключа?

— Так вон же, под шкафом, где доска отходит. Ты его туда всегда клала.