поездку Цянь Цичэня, целью которого была подготовка визита Горбачева в Китай, причем шаг скорее показательный, но очень важный для еще не состоявшейся официальной нормализации отношений.

Наличие вьетнамского контингента в Камбодже являлось одним из главных препятствий двустороннего сотрудничества. Еще в Пекине Китай и СССР договорились, что пункт об обязательном выводе вьетнамских войск войдет в совместное коммюнике. По прибытии в Китай Шеварднадзе сразу же вылетел в Шанхай, чтобы на следующий день встретиться с Дэн Сяопином. Однако ночью советское руководство внезапно отказалось от своих слов, отрицая достигнутую ранее договоренность. На часах было два или три часа ночи, и мы с Тянь Цзэнпэем не спали – как тут уснешь?! Мы решили дождаться, когда рассветет, и доложить о произошедшем Цянь Цичэню, чтобы попытаться переубедить Советский Союз.

В пять или шесть часов утра забрезжил рассвет, и мы связались с Цянь Цичэнем. От удивления у него даже изменился голос. Вывод вьетнамских войск являлся ключевым вопросом для обсуждения на встрече лидеров, и все было уже подготовлено к визиту Горбачева. Если Советский Союз вдруг пойдет на попятную, наладить отношения уже вряд ли удастся.

Министр велел нам срочно связаться с советской делегацией. Примерно в семь часов утра Тянь Цзэнпэй в сопровождении нескольких человек, включая меня, встретился с Рогачевым, высказал ему свое крайнее негодование и, задыхаясь, удалился. Заместители министров даже не пожали друг другу руки. Мы тоже, не стесняясь в выражениях, объявили, что, если Советский Союз не одумается, визит Горбачева в Китай не состоится.

Эдуард Шеварднадзе был министром иностранных дел сверхдержавы и, вне всяких сомнений, фигурой исключительной. Впоследствии его даже прозвали «серебряным лисом». В тот раз он действительно решил схитрить и пойти на рискованное предприятие: заставить китайскую сторону принять свои условия, выдвинув их в последнюю секунду. Однако, увидев, что Китай твердо стоит на своем и этот маневр не увенчался успехом, он решил изменить стратегию.

В восемь утра на совместном завтраке китайской и советской делегаций Шеварднадзе принялся разыгрывать спектакль прямо в присутствии Цянь Цичэня и представителей обеих сторон. Он сделал вид, будто бы очень зол на Рогачева и спросил последнего, как такое могло произойти и почему вопрос до сих пор не улажен. Между тем все присутствующие прекрасно понимали, что это изначально было закулисными интригами Шеварднадзе и, обвиняя Рогачева, он бросает самому себе спасательный круг.

Итак, в первом раунде советская тактика показала себя безрезультатной. Опасаясь, что Шеварднадзе начнет выдвигать свои требования Дэн Сяопину, мы с Тянь Цзэнпэем первыми приехали к товарищу Дэну доложить о случившемся и попросили его при обсуждении визита Горбачева сказать, что стороны еще ведут переговоры и окончательное решение пока не принято.

На встрече с Дэн Сяопином Шеварнадзе действительно попытался выйти сухим из воды, он думал, что товарищ Дэн сделает нужные выводы, не разобравшись в сути вопроса. Следуя логике Шеварднадзе, от китайского руководителя требовалось только подтвердить визит Горбачева, а дальше уж Советскому Союзу можно будет писать в совместном коммюнике все что вздумается. Однако Дэн Сяопин повел себя еще более хитроумно, чем мы ожидали. Он спокойно произнес: «Я слышал, что вы еще думаете над визитом Михаила Сергеевича, – ну так продолжайте думать».

Таким образом, встреча Шеварднадзе с товарищем Дэном состоялась, но визит Горбачева в Китай так и не был назначен. Во второй половине дня обе делегации возвращались в Пекин одним рейсом – по дороге обсуждение продолжилось, но никаких решений не последовало.

Вечером Шеварднадзе уезжал с визитом в Пакистан. Цянь Цичэнь приехал в аэропорт проводить его. Прощаясь в VIP-зале, китайский министр произнес достаточно жесткую фразу: «Нормализация советско-китайских отношений еще не состоялась. Если вы продолжите вести себя в том же духе – говорить одно, а делать другое, как мы будем дальше взаимодействовать?»

Шеварднадзе ответил: «Хорошо, тогда пусть два директора департаментов остаются и продолжают переговоры». И директор первого департамента Азии МИД СССР остался в Пекине, чтобы вести со мной диалог. Он хотел встретиться тем же вечером, но я отказался. На самом деле, я умышленно задерживал его и, кроме того, после всех этих пертурбаций ощущал страшную усталость. На второй день мы продолжили переговоры и уже днем достигли соглашения. Советский представитель сказал, что ему нужно отчитаться Шеварднадзе, на тот момент уже прибывшему в Пакистан. Я со своей стороны тоже доложил о результатах министру Цяню. В одиннадцать часов вечера мы провели еще одну встречу, где советская сторона подтвердила согласие Шеварднадзе. Когда вопрос о совместном коммюнике был наконец решен, у меня будто камень с души свалился.

Помню, что те переговоры мы вели в приемной старого здания МИДа на улице Дунсыдацзе. После встречи я поспешил передать новости агентству «Синьхуа» и только после того, как собственными глазами увидел телеграмму, смог пойти домой. Это был последний день старого года по лунному календарю. Когда я выходил из здания МИДа, повсюду слышался треск хлопушек, провожающих старый год, а небо расцвечивали праздничные фейерверки.

В мае 1989 года генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Сергеевич Горбачев совершил исторический визит в Китай, открыв новую главу советско-китайских отношений, переход к их нормализации. Дэн Сяопин лично принял решение: утвердить целью визита встречу глав Китая и СССР. При этом тщательно была продумана даже такая деталь, как при встрече «только пожать руки, без объятий». 16 мая, встретившись с Горбачевым, Дэн Сяопин сказал: «Об исторических долгах поговорили – пункт вычеркнут, что является одним из достижений этой встречи. Стороны поговорили – вопрос закрыт, прошлому пришел конец. Теперь наши страны тесно взаимодействуют. С нормализацией отношений наше взаимодействие будет значительно углубляться и расширяться. И относительно развития взаимодействия у меня есть одно важное предложение: меньше слов, больше дела». Китайский руководитель пригласил Михаила Сергеевича на банкет в узком кругу и во время ужина в Доме народных собраний поставил на стол китайскую водку маотай.

Обе стороны с огромным вниманием следили за этим визитом, признавая его важным политическим шагом. Во время обсуждения совместного заявления советская сторона выразила желание включить в него пункт о «новом мышлении» Горбачева. Но китайские коллеги не поддержали такое предложение, сочтя, что лучше об этом не упоминать: если СССР скажет о «новом мышлении», то и нам придется что-то сказать со своей стороны.

Встреча первых лиц двух стран ознаменовала собой нормализацию советско-китайских отношений. Как подытожил это событие Дэн Сяопин, «покончили с прошлым и открыли дорогу в будущее».

Оглядываясь на пройденный путь

Какие выводы могу сделать лично я, оглядываясь на