Лорс не двигался, и Горм, почти парализованный от ужаса, сжался в комок на земле. Священник поднял метатель и тщательно прицелился, бормоча про себя молитву. Каким бы мощным ни был заряд маленького снаряда — он просто не предназначался для чудовища таких размеров. В этот момент Иеро всем телом ощутил, как Клоц осел назад и его задние ноги напряглись; еще мгновение — лорс сделает гигантский отчаянный прыжок.

— «Ждать!» — приказал Иеро. Человек заметил, что нечто отвлекло внимание монстра. Чудовище согнулось и повернуло голову налево, в сторону от застывших в ужасе путников.

Затем оно буквально взлетело в воздух. Колонноподобные задние ноги швырнули гигантское тело с длинным, волочащимся по грязи хвостом вверх и вперед. Чудовищный ящер пролетел над тремя млекопитающими и с чем-то столкнулся в темноте. Жуткие звуки донеслись до путников, от ударов гигантских конечностей покрывавшая почву густая грязь вспучилась волной — и целый ливень земли и остатков растоптанных растений взлетел в воздух и обрушился вниз. Там, во мраке, шло сражение, и Иеро вдруг вспомнил о втором чудовище, вопль которого они слышали впереди.

Горм и лорс, испуганные звуками битвы, словно очнулись. Они бросились прочь через грязь и кустарник, разбрызгивая воду из мелких луж, заросших дурно пахнущими травами. Наконец, грохот схватки гигантских монстров остался далеко позади, и Иеро велел остановиться. Они находились на узкой полосе земли, заваленной сухим тростником; тяжело дыша после поспешного бегства, все трое внимательно прислушивались к ночным шорохам.

Были слышны только писк и жужжанье насекомых да кваканье лягушек; болото было спокойно, и не было заметно никакого движения под неярким белым ликом луны. Их окружал высокий тростник, стволы которого достигали двух футов в обхвате и вздымались выше рогов Клоца. Между стеблями тростника росли гигантские мальвы и еще какие-то цветы, незнакомые Иеро. Водяные протоки, словно серебрящиеся под светом луны тропинки, прихотливо извивались среди зарослей. Эта странная, но прекрасная картина не оставила священника равнодушным — он снова невольно подумал о красоте и опасности окружающего их мира.

Он с трудом оторвался от созерцания чарующего пейзажа и вернулся к действительности. Им очень повезло: они чудом избежали столкновения с жабоподобным чудовищем. Надо было воспользоваться передышкой и обдумать дальнейшие действия. Было ясно, что кандианские карты здесь совершенно бесполезны и что в этом странном мире полузатопленной земли, воды и тростника Горм, как проводник, стоит не больше самого Иеро. Что делать дальше? Они знали, в каком направлении лежит их путь — на юг, они знали, где юг. Они знали также, что с севера, возможно, уже спешат по их следам слуги Нечистого. Огромное болото простиралось перед ними до самого горизонта. Если продвигаться прямо на юг, они быстрее всего достигнут границ болота: в этом убеждали и карты, и короткий взгляд на землю, брошенный Иеро с высоты с помощью глаз пилота летательной машины. Ему казалось, что расстояние до южного края Пайлуда по прямой вряд ли превосходит пятьдесят миль.

Весь остаток ночи они медленно двигались на юг, перебираясь вброд через мелкие лужи и обходя более глубокие стороной. Дважды их дорогу пересекали глубокие длинные протоки, обойти которые было невозможно, — им приходилось плыть. Первую они преодолели легко, но когда они перебрались через вторую, Клоц вдруг приостановился. Оглянувшись назад, Иеро увидел, как угрожающе вздулась черная вода, будто что-то большое двигалось под самой поверхностью. На всякий случай он вытащил метатель и замер, готовый действовать в любое мгновение: его страшило нападение снизу, из-под воды, где они были особенно уязвимы. Но вслед за медведем лорс уже карабкался на топкий берег.

Отойдя от протоки на безопасное расстояние, они остановились. Осмотрев животных, священник не смог сдержать печальную улыбку. Все были мокрыми, грязь налипала на шерсть медведя и ноги лорса. Гнилостный запах трясины, казалось, пропитал их до костей. Однако эта вонючая грязь хотя бы частично спасала животных от туч москитов, которые носились над ними. В своих странствиях по лесам Иеро привык к укусам кровососущих насекомых, но их количество в районе Пайлуда было невообразимым!

Первый день они провели в чаще вытянувшихся до двадцатифутовой высоты зеленых стволов тростника. Иеро не рискнул оставаться на открытом пространстве днем, где их мог заметить воздушный наблюдатель. Однако он отмечал свой путь в болоте тайными зарубками, которые, по его убеждению, увидеть сверху было невозможно.

Августовское утро выдалось облачным, и полчища москитов, особенно многочисленные в зарослях тростника, свирепствовали еще сильнее, чем ночью. Священник разрезал свой противомоскитный полог и соорудил из него защитные сетки для измученных животных — теперь они могли, по крайне мере, свободно дышать. Тела их, облепленные грязью, были практически неуязвимы.

Осмотревшись по сторонам, Иеро мрачно заметил, что недостатка в воде они испытывать не будут. Однако с едой могли быть проблемы. Правда, еще оставался большой кусок копченой куропатки, пеммикан и сухари, но он понимал, что пищу надо беречь. Лорс мог легко прокормиться водяными растениями и молодыми побегами тростника, но что делать бедному медведю? С ним придется делиться скудным рационом в течение нескольких дней, пока они не достигнут более благоприятных мест.

Но тут в голове у Иеро мелькнула мысль, заставившая забыть про удушающую жару и надоедливых насекомых. Он поспешно протянул руку и ощупал ближайшую седельную сумку. Рыболовные снасти были на месте! «Ну-ка, поглядим, — подумал он, — что я смогу вытащить из этой воды». Осторожно размотав блестящую прочную леску, Иеро насадил на крючок кусочек мяса и забросил его в протоку, бурая и грязная вода которой струилась рядом с их убежищем.

С третьей попытки удача улыбнулась ему, и скоро крупная рыбина, фунта на три весом, билась на земле. С виду она была похожа на окуня. Вскоре Иеро поймал еще пару и дал одну на пробу Горму — тот счел рыбу отличной на вкус. Остальных он вычистил и, оставив одну про запас, другую съел сам. Он много раз раньше ел сырую рыбу без всякого вреда для себя.

В сумерках Иеро, успокоенный отсутствием воздушного наблюдателя в течение всего дня, отпустил Клоца кормиться на берег протоки. Однако он заметил, что животное старается держаться подальше от воды. Это было странно, так как Клоц любил купаться.

— «Что-то (природа неизвестна) в глубокой воде, — пришел ответ на его безмолвный вопрос. — Что-то очень плохое».

Это сухое замечание его скакуна заставило Иеро подняться на ноги. Он поспешно оседлал Клоца и, позвав медведя, поехал к дальнему концу заросшего тростником островка, на котором они провели день. Ему никогда еще не приходилось сомневаться в здравом смысле и тонкой наблюдательности Клоца. Если лорс сообщил, что в воде было что-то плохое, значит — оно там было; если лорс боялся его, значит — это нечто опасное. Это могло быть что угодно: от огромного снапера до жабоподобного монстра, которого они встретили накануне. «Или что-нибудь еще похуже», — подумал Иеро. Его удивляло отсутствие воздушного наблюдателя. Поход через огромное болото был крайне опасным, и, вероятно, Нечистый либо не мог представить себе, что Иеро рискнет совершить его, либо полагал, что из болота ему уже не выбраться.