Тихо отворилась и опять захлопнулась входная дверь Дома Номер Семнадцать, в саду послышались чьи-то шаги. Миссис Корри радостно замахала рукой. По дорожке шла Мэри Поппинс с корзинкой для покупок, в которой что-то светилось слабым, таинственным светом.

— Скорей, скорей, скорей! У нас мало времени! — сказала миссис Корри, взяв Мэри Поппинс под руку. — Веселее вы, дылды!

И она двинулась вперёд, сопровождаемая мисс Фанни и мисс Анни, которые несомненно старались выглядеть веселее, но не очень в этом преуспевали. Они уныло плелись вслед за своей матерью и Мэри Поппинс, сгибаясь под тяжестью груза.

Все трое шли в конец переулка, к Вишнёвому Холму.

Дойдя до вершины холма, где уже не было домов, а только трава и кусты, вся группа остановилась.

Мисс Анни поставила своё ведро с клеем, а мисс Фанни сбросила с плеча лестницы и с помощью сестры установила их вертикально. Одну из лестниц придерживала она сама, другую — мисс Анни.

— Что они собираются делать? — вырвалось у Майкла.

Он был вне себя от удивления.

Но Джейн не пришлось ему отвечать, потому что он тут же получил наглядный ответ на свой вопрос.

Как только мисс Фанни и мисс Анни установили лестницы так, что они, казалось, стояли одним концом на земле, а другим упирались в небеса, миссис Корри, подхватив одной рукой юбку и кисть, а другой — ведро с клеем, принялась карабкаться по лестнице. Мэри Поппинс со своей корзинкой полезла по другой.

И тут Джейн с Майклом увидели нечто совершенно поразительное. Забравшись на самый верх, миссис Корри обмакнула кисть в ведро и принялась мазать клеем небесный свод!

Мэри Поппинс достала из своей корзинки что-то блестящее и прилепила на намазанное место.

Когда же она убрала на минуту руку, ребята увидели, что она наклеивает на небо пряничные звёзды!

И каждая звезда, попав на место, начинала изо всех сил мерцать и сиять, рассыпая во все концы золотистые лучи искристого света!

— Это наши! — задохнулся от волнения Майкл. — Наши звёзды! Она думала, мы спим, и пришла и унесла их!

Джейн молчала. Она была слишком захвачена зрелищем.

Миссис Корри неутомимо мазала небеса клеем, Мэри Поппинс приклеивала звёзды, а мисс Фанни и мисс Анни передвигали лестницы по мере того, как пустые места на небе заполнялись.

Наконец всё было закончено.

Мэри Поппинс встряхнула свою корзинку, показывая миссис Корри, что там больше не осталось ни одной звезды.

Обе спустились, и процессия снова тронулась в путь; мисс Фанни — с лестницами на плече, мисс Анни — размахивая опорожненным ведром.

На углу они на минуту остановились и о чём-то поговорили; Мэри Поппинс обменялась со всеми рукопожатием и помчалась по переулку; миссис Корри, слегка пританцовывая, двинулась в противоположную сторону.

Скоро и её крошечная фигурка, и громадные фигуры её дочерей, тяжело ступавших за ней следом, растаяли в темноте.

Садовая калитка хлопнула. По дорожке заскрипели шаги. Входная дверь отворилась, щёлкнул замок. Тихие шаги Мэри Поппинс послышались на лестнице; она на цыпочках прошла по детской и ушла в спальню к Барби и Джону.

Когда её шаги затихли, Джейн и Майкл, переглянувшись, молча отправились к комоду. Они открыли верхний левый ящик и заглянули туда.

Там ничего не было, кроме стопки носовых платков Джейн.

— Что я говорил! — сказал Майкл.

Ребята обследовали гардероб. Коробка из-под ботинок также была пуста.

— Да как же это так? Как же так? — пробормотал Майкл, усаживаясь на край кровати и глядя на Джейн.

Но Джейн ничего не сказала. Она просто села рядом с ним, обхватив руками колени, и глубоко-глубоко задумалась. Наконец она тряхнула волосами, потянулась и встала.

— Я хочу знать только одно, — сказала она, — звёзды ли делают из золочёной бумаги или золочёную бумагу из звёзд?

Ответа на её вопрос не последовало, да она его и не ожидала. Она знала, что правильно ответить на него может только тот, кто гораздо, гораздо умнее Майкла…

Весь день напролёт Мэри Поппинс спешила, а когда она спешила, она всегда сердилась.

Всё, что делала Джейн, было плохо, всё, что делал Майкл, было ещё хуже. Она покрикивала даже на Близнецов.

Джейн с Майклом старались как можно меньше попадаться ей на глаза: они уже знали — бывают минуты, когда лучше, чтобы Мэри Поппинс тебя не видела и не слышала.

— Хорошо бы мы были невидимками! — сказал Майкл, после того как Мэри Поппинс заявила, что один его вид может вывести из терпения всякого уважающего себя человека.

— Очень просто, — сказала Джейн, — давай спрячемся за диван. Посчитаем пока, сколько у нас денег в копилках, а после ужина она, может быть, станет добрее. Так они и сделали.

— Шесть и четыре пенса — это десять, и ещё полпенни и трёхпенсовик, — сказала Джейн. Она считала быстро.

— А у меня четыре пенни и три фартинга, и… и вот и всё, — вздохнул Майкл, сложив монетки столбиком.

— В кружку для бедных? — фыркнула Мэри Поппинс, заглянув за диван.

— Нет, для меня! — обиженно ответил Майкл. — Это сбережения. Я столько накопил.

— Гм! Наверно, опять на какой-нибудь сумалёт! — с презрением сказала Мэри Поппинс.

— Нет, на слона: мне очень нужен свой слон. Как Лиззи в Зоопарке, только совсем свой. Я тебя буду на нём катать, — сказал Майкл, глядя в сторону, но всё-таки уголком глаза следя за Мэри Поппинс, чтобы выяснить, как она отнесётся к этому предложению.

— Хм! Тоже придумал! — сказала Мэри Поппинс. Но было заметно, что она уже не так сердится.

— Интересно, — сказал Майкл задумчиво, — что бывает в Зоопарке ночью, когда все уходят домой?

— Много будешь знать, скоро состаришься, — огрызнулась Мэри Поппинс.

— Так ведь я же не знаю, я просто спрашиваю, — пояснил Майкл. — А вы знаете? — спросил он Мэри Поппинс, которая тем временем с удвоенной быстротой сметала крошки со стола.

— Ещё один вопрос — и будет марш в кровать! — ответила она и принялась убирать детскую так яростно, что стала похожа скорее на смерч в косынке и фартуке, чем на человека.

— Бесполезно её спрашивать, — шепнула Джейн. — Она всё знает, а ничего не скажет!

— А зачем тогда знать, если ты никому не говоришь! — проворчал Майкл, но так тихо, что даже Мэри Поппинс не услышала…