– Это мы и пытаемся выяснить. Вы позволите взглянуть на фотографии ваших учеников?

– Да, да, пожалуйста! – воскликнула Стелла Гавриловна. – Конечно! У нас масса фотографий! Знаете, сейчас все фотографируют. Как я уже упоминала, наш Вадим Устинов замечательный мастер, у нас много его снимков.

– Если можно, хотелось бы посмотреть последние! – поспешно сказал Федор, сгорая от нетерпения.

– Вот! – Стелла Гавриловна вытащила из небольшого книжного шкафа увесистый альбом. – Это начало школы! – Она не обратила ни малейшего внимания на просьбу Федора. – У нас четкая хронология, каждый год – отдельный альбом. Школа открылась четырнадцать лет назад, вот тут все альбомы. У нас тут прямо маленький музей! – Она с гордостью указала на шкаф.

Федор похолодел.

– Стелла Гавриловна, я с удовольствием посмотрю все, но не сейчас. Дело не требует отлагательств, дорога каждая минута, понимаете?

– Господи, неужели это так серьезно? – Стелла Гавриловна всплеснула руками. – Конечно! Вот последний! То есть вы хотите сказать, что они действительно пропали?

– Они действительно пропали, Стелла Гавриловна.

– Какой ужас! А я все время думала, что это чья-то глупая шутка. Ничегошеньки не понимаю!

Федор листал альбом, пробегая глазами фотографии девушек, останавливаясь на фотографиях молодых людей. В ярких костюмах, радостные, смеющиеся; Стелла Гавриловна в короткой черной юбочке; Юлия Бережная; парень с серьгой; еще один в костюме с золотыми галунами… Еще один! Федор замер. Средних лет, темноволосый, с темными глазами, взгляд в упор; очень серьезный, даже хмурый.

– Кто это? – спросил он, предчувствуя ответ.

– Это же Вадим Устинов, который сделал косулю и фотографии.

– А это? – спросил Федор, заметая следы.

– Это Леня. Вот этот с серьгой Паша и Леночка, это Гоша…

Федор досмотрел альбом и поднялся:

– Стелла Гавриловна, я мог бы взять несколько фотографий? На время, если позволите.

– Вы их найдете? – спросила она невпопад, мучительно сведя брови, снова прикладывая пальцы к вискам. Лицо женщины стало напоминать маску из греческой трагедии…

– Это он? – Савелий Зотов впился взглядом в фотографию Вадима Устинова. – Сколько ему лет?

– Тридцать восемь. Возможно, он, Савелий. Все, что мы о нем знаем, вписывается в психологический портрет серийного убийцы.

– Как ты на него вышел? – спросил Савелий. – А Коля знает?

– В общих чертах. Профессия у подозреваемого таксидермист, он привык иметь дело с телами. Не всякий сможет одевать, раздевать… тело. А он их не боится, понимаешь? Они для него рабочий материал, объект профессии. У него есть сайт, там фотографии его продукции. Он нелюдим, замкнут, тщательно планирует работу, долго примеряется, делает эскизы, сидит, думает, прикидывает. Нетороплив. По складу характера самодостаточен. Никогда не говорил о семье, и скорее всего одинок. Перфекционист. Готов переделывать работу по многу раз. Зажат, как сказала Конкорда, то есть Стелла Гавриловна, директриса школы танцев. Заторможен, немногословен, неуклюж, не умеет держаться с людьми, стеснителен. Возможно, боится женщин.

– Но ведь он посещал школу танцев, – возразил Савелий. – Зачем?

– Посещал, но недолго и безуспешно. Попал туда случайно, его почти силком затащила директриса школы. А потом исчезли две девушки. Напрашивается определенный вывод, не правда ли? Я уверен, у него есть цех или склад готовой продукции, то есть уединенное помещение, где ему никто не мешает. Тем более у него собственный дом в Посадовке.

– Ты хочешь сказать, Федя, что он искал в школе танцев знакомства? Чтобы потом…

– Он охотился, Савелий. Где такой человек, как Вадим Устинов, мог познакомиться с девушкой? На улице? В кино? Я уверен, не тот типаж. А вот познакомиться в школе танцев, или в стомклинике, или в гостинице, где он оформлял охотничий зал… Вот тебе и точки соприкосновения между убийцей и жертвами.

– Но почему?! Почему он их…

– А что в твоих книжках? Почему серийный убийца убивает? Тяжелое наследство, негативный первый опыт с женщиной, страх отношений, месть за собственную несостоятельность. Это навскидку, а что там на самом деле, мы не знаем. Добавь сюда полнолуние, когда он почему-то активизируется. Может, слышит голоса, которые приказывают убить именно в полнолуние. Луна всегда действовала на людей с психическими отклонениями крайне негативно. Зачастую они действуют спонтанно, не успевая даже понять, что делают. Получают импульс и действуют.

– Но он же не просто убивает, он переодевает их, раскрашивает, выкладывает фотографии на сайте… Какой же это импульс? Он прекрасно понимает, что делает. Он психопат… маньяк! Убить, а потом делать вид, что они живые! Рассаживать, наряжать… – Савелий содрогнулся.

– Ты прав. Мы не знаем, какова схема. Мы даже не знаем, мертвые они на картинках или под действием каких-то препаратов. Мы знаем лишь то, что действует он по схеме. Кроме того, он бывает в командировках… То есть я допускаю, что бывает. Неизвестно, что происходит в тех местах. Но это уже задание для капитана Астахова. У нас есть адрес Устинова – у него собственный дом в Посадовке, как я уже сказал.

– Его арестуют?

– Задержат, Савелий. А там будет видно. Для начала с ним нужно поговорить.

– Я не понимаю, Федя, почему ты смог, а они не смогли?

– Я же философ, – сказал Федор, подумав. – Философия, как ты знаешь, развивает аналитическое мышление и воспитывает гибкость восприятия, добавь сюда воображение, а также умение выстраивать ассоциативные цепочки. Как-то так. Потом, ты же знаешь, Савелий, что я работаю по ночам. Ночью лучше думается, чаще приходят озарения и понимание, где искать. А они… Они не романтики. Помнишь, как Коля разозлился, услышав про луну? А ведь луна подтолкнула нас. А еще я люблю спрашивать. Когда я чего-то не понимаю, я спрашиваю. Я пошел к Ивану Денисенко и спросил. Я познакомился с коллегой Евгении Абрамовой, и она рассказала мне про охотничий зал. Кроме того, люди охотнее разговаривают со мной, чем с оперативниками.

Савелий покивал, соглашаясь.

– Я все-таки не понимаю, Федя… – начал он снова, нахмурившись. – Если он такой неуклюжий, не особенно молодой, нелюдимый… каким образом он заманивал их к себе? Почему они принимали приглашения? Красивые девчонки, зачем он им? Кроме того, я уверен, от таких людей исходит скрытая угроза, у них аура опасности, они…

– Если бы все было так просто! – перебил Федор. – Серийные убийцы и маньяки зачастую приятнейшие люди, они подкупающе искренни, разговорчивы, улыбчивы. Правда, это не наш случай, Устинов другой. Значит, было что-то, чем он их привлекал. Ведь никто не ожидает беды, особенно молоденькие девочки, они вообще нарываются, как считает наш капитан. Почему, отчего… трудно сказать. Не знаю, Савелий. Мы много еще не знаем. Мы даже не знаем наверняка, замешан ли он.