Сердце уходит в пятки. Мне кажется, я сейчас умру от страха.

Потому что второй чувак это Мальте, шестерка Игоря.

– Проверь! – командует Мальте и прикуривает.

– О’кей, – отвечает второй и что-то достает из кармана куртки.

Почему Мальте не в тюряге? И, что еще важнее, как они меня нашли, черт возьми?

Голова соображает медленно, но через секунду до меня доходит.

Мобильник.

Это, должно быть, хренов мобильник. Мне его дал Игорь. И наверняка начинил системами слежения.

Что этот псих установил на телефон? Это в его стиле – шпионить за подчиненными.

Дрожащими руками я вынимаю телефон, чтобы отключить, но он выскальзывает у меня из рук и шлепается на землю.

Я беззвучно матерюсь, опускаюсь на корточки и роюсь среди сухой листвы. Острые сучки царапают мне щеки, в нос ударяет запах мокрой земли и зелени.

Наконец я нащупываю кончиками пальцев теплый металл. Сжимаю телефон и ищу кнопку на боку, чтобы его отключить.

Проходит целая вечность, прежде чем экран темнеет.

Я сижу неподвижно. Смотрю на Мальте, который тихо разговаривает с другим чуваком на обочине.

Я боюсь пошевелиться от страха. Сижу и не дышу. Знаю, что если они меня найдут, то живого места на мне не оставят.

Или что еще хуже.

Думаю о том, что рассказывал Лиам. О чуваках, которые обманули Игоря. Которых он связал и утопил как котят.

– …нет… может позже… чертов сигнал… голоден…

Слова парят в утреннем воздухе, как ласточки. Попадают ко мне в виде фрагментов, осколков и ждут, что я соберу их в одно осмысленное целое.

Ноги болят, я осторожно выпрямляюсь. Но кофта цепляется за ветку, и раздается хруст.

– Какого хрена? – восклицает Мальте.

– Похоже…

Мальте озирается.

– Пошли отсюда, – говорит толстый. – Пора перекусить.

Мальте не отвечает. Вместо этого выпрямляется и идет прямо по направлению ко мне.

Я не шевелюсь и стараюсь дышать как можно тише, но это невозможно. Сердце бьется как после стометровки.

Мальте останавливается с другой стороны кустов – в четырех метрах от меня максимум.

Он стоит лицом ко мне. Я уже думаю, что он меня заметил. Но тут он опускает руки вниз и расстегивает ширинку. Через секунду струя мочи ударяет в землю.

Сердце потихоньку успокаивается, возвращается к прежнему ритму. Дыхание становится ровнее, плечи расслабляются.

Мальте застегивает ширинку и поворачивается ко мне спиной. От запаха его мочи меня тошнит.

Но сердце спокойно.

Сердце знает.

На этот раз мне повезло.

Я наверно еще час просидел в кустах после того, как Мальте с его жирдяем уехали. Наконец решаю, что безопаснее будет уехать.

Сажусь на мотоцикл и еду вдоль берега на юг. Ветер бьет мне в лицо. Вокруг меня шведское лето. Зелень такая яркая, что режет глаза. Кажется, что это компьютерная игра, а не настоящее поле. Пахнет травой, навозом, морем.

Я не знаю, что меня ждет впереди, знаю лишь, от чего бегу.

Страх толкает меня вперед по пыльной проселочной дороге мимо полей, красных летних домиков с дачниками-отпускниками и ферм с настоящими фермерами, у которых настоящие тракторы и настоящие коровы.

Дорога сужается. Я проезжаю дорожный указатель, на котором написано «Стувшер 2», еще через пару минут въезжаю в сонную гавань.

Вид тут как на открытке.

Море блестит среди полированных гранитных скал. Красные домики выстроились вокруг гавани с причалом для катеров. В одном из домиков – ресторан, в другом – продуктовый магазин.

Здесь дорога кончается. На повороте автобусная остановка. Слева от нее большая парковка, почти полностью заставленная автомобилями. Рядом с причалом бензозаправка, на которой, судя по вывеске, можно купить все для лодок. Дорожный указатель указывает дорогу к гавани для яхт, которая находится по соседству.

Среди красных домиков выделяется один старый желтый каменный дом. На двери старомодная вывеска.

«Администрация порта» – значится на ней.

Под табличкой кто-то наклеил самодельный плакат «Краеведческий музей & библиотека».

Я сижу в так называемой библиотеке. Размером она с нашу с мамой квартиру. И явно работает на общественных началах. Так, во всяком случае, было написано в коридоре.

Тетка за стойкой странно посмотрела на меня, будто я бомж какой-то, но ничего не сказала. Только кивнула и поправила очки на носу указательным пальцем.

Живот урчит, переваривая украденный в магазине бутерброд, и я наконец-то согреваюсь. Теплый и сытый, я поудобнее устраиваюсь в кресле перед старым компьютером с толстым экраном. Такой в Интернете не то что продать, даже бесплатно уже не отдать.

В книжных стеллажах вдоль стен – книги, посвященные шхерам, и старые морские карты.

Красть здесь нечего. Это было первое, что я проверил.

Гуглю Игоря, но безрезультатно. Впрочем, в этом нет ничего странного, потому что

а) я не знаю его фамилию, б) зачем полиции сообщать имена задержанных. Порывшись как следует, нахожу заметку в районной газете. Там написано, что

В понедельник в промышленном районе под Фруэнгеном в ходе задержания произошла перестрелка между полицией и группой подозреваемых.

Там написано только это и что начато внутреннее расследование, что говорит о том, что это не первый такой инцидент.

Не знаю, что такое инцидент, и мне лень гуглить. Вместо этого набираю в поисковике «Стувшер» и «снять комнату».

Компьютер долго думает и выдает пустую страницу.

Я пробую «Стувшер» и «вакансии» больше из любопытства, потому что работать мне совсем не хочется. Ни в Стувшере, ни где-либо еще.

Компьютер кряхтит, словно я попросил о невозможном. Словно спросил размер Вселенной или в чем смысл этой чертовой жизни.

Ну тут поисковик выдает один результат.

Я кликаю и читаю объявление. Снова и снова, одновременно продумывая план действий.

Семья, проживающая недалеко от Стувшера, ищет помощника для своего сына-подростка с инвалидностью. От кандидата ждут не выполнения стандартных обязанностей помощника, поскольку родители сами ухаживают за ним, а общения и поддержки. Их сыну нужен компаньон, который будет читать ему книги, слушать с ним музыку и помогать по дому.

Я закрываю глаза и напряженно думаю.

Естественно, у меня нет никакого желания развлекать калеку в Стувшере, но теплая постель и горячий душ звучат заманчиво. Может, неплохо было бы затаиться и денег подзаработать, пока не придумаю, как выбраться из всего того дерьма, в которое меня угораздило вляпаться.