Так эти двое вместе, Сулейман и Ибрагим, или Ибрагим и Сулейман, как часто говорил о них Фердинанд, отправили Османскую империю с одинокой дороги независимости и полуварварства в запутанные тупики и шумные улицы европейской политики.

Правление Сулеймана проходило в постоянных войнах и, главным образом, завоеваниях. Двумя его заклятыми врагами были гяуры венгры и еретики персы. Его первая большая кампания была направлена против Белграда, который он и взял в 1521 году. За этой победой быстро последовала успешная осада Родоса в 1522 году. В обеих кампаниях Ибрагим, по всей видимости, не принимал участия, хотя, будучи фаворитом Сулеймана, сопровождал его на Родос. Но уже в первой венгерской кампании великий визирь Ибрагим был вторым человеком в командовании войсками, а возглавил поход сам султан.

Д’Оссон рассказывает о том, что в Турции обычно предшествовало войне. Он говорит, что Порта всегда находила юридический повод для войны, и шейх-уль-ислам на Большом совете оглашал соответствующую фетву, после чего шейхи главных мечетей собирались в зале дивана и слушали главу из Корана, посвященную военным походам. Первым делом после объявления войны происходил арест посла той страны, на которую предполагалось напасть, и того помещали в замок Едикуле (Семь башен). На следующий день оглашали манифест и рассылали его всем иностранным посланникам, после чего султан издавал хатти-шериф (указ, имеющий силу закона), по которому великий визирь назначался главнокомандующим. Вместе с назначением на великолепной церемонии он получал богато убранного скакуна и драгоценную саблю. Обычно войну объявляли осенью, зима уходила на подготовку, и кампания начиналась весной. В день и час, назначенный придворным астрологом, знамя империи поднимали во дворце великого визиря или султана, а имамы возглашали благословения и молитвы. Через сорок дней с новыми церемониями разбивали первый лагерь.

Великолепием турецких шатров, вооружения и платья восторгались все очевидцы. В турецком лагере царило оживление, его наполняли муллы, дервиши, авантюристы и рекруты, солдаты нерегулярных войск, слуги, шатры и багаж, а на обратном пути прибавлялись рабы и трофеи.

Турецкая армия в то время была лучшей в Европе и по количеству, и по дисциплине. Турки были воинственным народом, который силой оружия упорно отвоевывал себе место и наращивал мощь с тех самых пор, когда полководец Осман вмешался в конфликт сельджуков, и до тех, когда армии Сулеймана повергали в ужас Европу и несколько сотен шатров Османа превратились в обширную и могущественную Османскую империю. Армия росла и развивалась в зависимости от потребностей государства, ибо, как говорилось выше, армия и была государством. Как сказал Уркхарт: «Военные силы включают в себя все государство. Армия была сословиями царства, армия имела собственный суд, и ее действия на поле боя никогда не зависели от капризов двора или правительства».

Уркхарт делит турецкую армию на три главные категории:

1. Постоянные войска: янычары, наемная кавалерия и полки сипахов с крупной артиллерией и т. д.

2. Войска феодальных ленов.

3. Войска провинций (эялет аскери).

По его подсчетам, количество войск в конце XVI века было следующее:

Постоянные войска:

Янычары ..................... 50 000

Сипахи ..................... 250 000

Артиллерия, оружейники и т. п. . .................... 50 000

Гвардия, помимо набранных из янычар и сипахов, военный призыв:

Акынджи ..................... 40 000

Айябы ...................... 100 000

Эялет аскери (кавалерия) ...... 40 000

Мири аскери (пехота) ........ 100 000

Имеет смысл объяснить кое-какие из этих терминов. Войска ленов и провинций набирались из тех, кто был военнообязанным в силу феодальной собственности на тимары, то есть военные лены. Знаменитый корпус сипахов набирали из тимаров, при этом предпочитали сыновей сипахов, они должны были следовать за знаменем самого султана. Акынджи – легкая конница, наводившая ужас на немцев и венгров. Айябы – пехота, что-то вроде пеших казаков, как акынджи были чем-то вроде конных казаков, они не получали платы, как янычары, и не владели тимарами, как сипахи. Ядро армии составляли прославленные войска янычар, самых привилегированных, самых грозных, самых действенных воинов. Их набирали из детей, взятых в качестве «дани крови» у подвластных христианских государств, по тысяче в год, и обращенных в ислам. Из казны платили только янычарам, артиллерии и гвардии. У турецких завоевателей война платила сама за себя, так как они жили за счет побежденной страны и привозили домой огромную добычу. В конце своего подробного обзора Уркхарт проводит интересное различие между янычарскими и турецкими принципами. Он утверждает, что у первых это «насилие, коррупция и ослабление военной силы, истощение казны, сопротивление всяким переменам, в том числе и выгодным». Турецкие принципы, по его словам, совершенно иные, более тонкие.

У турок была весьма внушительная артиллерия. Именно при помощи артиллерии и мин они взяли Белград и Родос. Постоянного военного флота империя не имела. Она могла располагать некоторым количеством пиратов и каперов, которые на службе у султана выиграли несколько весьма важных морских сражений, но они не относились к регулярным турецким силам.

Турки придерживались постоянного боевого строя. Войска азиатских провинций формировали правый фланг, а европейских – левый, центр состоял из регулярной кавалерии и пехоты, впереди располагались янычары. В Европе местный контингент занимал правый фланг. Так профессиональные и дисциплинированные пехотные и конные войска сочетались с войсками нерегулярными: военнообязанными из ленов и провинций и рекрутами, набранными по призыву и завербованными. При помощи такой организации султан мог собрать одновременно три огромные армии в сердце Европы и Азии.

Довольно оригинальное описание дисциплины в турецкой армии 1585 года дает некий Уильям Уотермен в своей книге «Поведение наций», который считал, что скорость, храбрость и дисциплина турецких солдат легко объясняет их большие успехи в войне в течение двухсот лет, и утверждал, что они не знали мятежей и «беспорядков».

Очевидно, Уотермен говорит не о привилегированных янычарах, так как они весьма активно предавались мятежам и «беспорядкам». Они понимали, какой огромной силой обладает армия и что сам султан полностью в их руках. Эта часть армии, расквартированная в Константинополе в качестве султанской гвардии, могла потребовать смещения и казни любого ненавистного им сановника, и обычно эти требования удовлетворялись. На основании законов их предшественников и своих собственных они могли даже бросить в тюрьму самого султана, предать его смерти и посадить на трон его родственника. Если вся эта военная сила в Константинополе объединится под фетвой улемов, которая придаст вес закона их делу, то деспотичный султан отправится с трона в тюремную камеру, где его скоро постигнет загадочная и противозаконная смерть. Об этой силе свидетельствует длинный список смещенных султанов. Поэтому неудивительно, что Сулейман, наказав взбунтовавшихся янычар в 1525 году, решил немедленно использовать их в военной кампании.