– Я готова.

Березин обернулся и обомлел. Перед ним стояла ожившаякартина девятнадцатого века – женщина со строгим нежным лицом,прической-«улиткой», уложенной высоко на затылке, в длинном жемчужно-серомплатье, спадавшем свободными складками на пол и плотно облегающем плечи, грудьи талию. Да, эта маленькая шлюшка оказалась права: никакие бриллианты иизумруды сюда не подходят, только жемчуг. Изящно, строго, просто. С ума сойти!

Подчиняясь внезапному порыву, Березин подошел к Ирине иобнял ее, прижав ее голову к своей груди и вдыхая запах духов, исходящий от ееволос.

– Ирочка, – прошептал он. – Ирочка. Красавицамоя.

Она мягко отстранилась и подняла на Сергея Николаевичажемчужно-серые глаза, которые в этот миг показались ему холодными инапряженными.

– Это то, что ты хотел?

– Да, все именно так, как нужно.

Ему стало неловко, он уже корил себя за то, что поддалсяпорыву, такому смешному и неуместному ни сейчас, ни вообще, и попытался скрытьсмущение за небрежным и уверенным тоном:

– Ты не забыла, как нужно отвечать на вопросы?

– Нет, я помню. Я не вмешиваюсь в политические деламужа, мое дело – хранить семейный очаг и быть тебе крепким тылом, а твоя перваяжена меня не интересует. Я прекрасно готовлю, умею принимать гостей, собираюсьродить тебе не меньше трех детишек, как только здоровье позволит…

– Да, кстати, – перебил ее СергейНиколаевич, – если почувствуешь, что к месту, можешь сказать, что в моментавтокатастрофы ты была беременна и что, к сожалению, лечение после аварии непозволило сохранить беременность. Но ты надеешься, что в самом ближайшембудущем здоровье позволит тебе рожать. Но смотри не переборщи, это хорошо бьетна жалость, но самое главное не в этом. Твоя задача не в том, чтобы вызвать ксебе сочувствие из-за произошедшего несчастья, а в том, чтобы вызватьвосхищение твоим стойким желанием выполнить материнский долг. Ты поняла?

– Да. Я буду стараться, Сережа. Но все равно я оченьбоюсь.

Он подал ей шубу и только тут заметил, что на ногах у Иринылегкие темно-серые туфельки.

– Ты разве не наденешь другую обувь? – удивилсяБерезин. – На улице снегу по колено.

– Разве можно надевать сапоги к такому платью?

– Я надеюсь, там будет комната, где можно переодеться ипривести себя в порядок.

– А вдруг не будет? И я буду выглядеть смешно и нелепо.

Ирина стояла спиной к нему и, глядя в зеркало, укладывала нашее красивыми складками большой шелковый платок. Лицо ее было сосредоточенным инемного сердитым, и сейчас она напоминала Березину маленькую девочку, котораяхмурится из-за того, что что-то не получается. Его снова охватила непонятнаянежность к этой женщине. Он обнял ее за плечи и слегка прижал к себе, стараясьне испортить сложную прическу.

– Ты всегда такая боязливая и осторожная, обо всембеспокоишься заранее? – чуть насмешливо спросил он.

– На твоем месте я бы не стала задавать такиевопросы, – холодно ответила Ирина. – Потому что ответы на них тыпрекрасно знаешь сам.

Его бросило в жар, он отпустил Ирину и стал надевать пальто.Никаких дубленок и кожи он не признавал, натуральный мех годился только дляженщин, а пуховики – для молодежи. Березин зимой носил безумно дорогоетемно-серое пальто со светлым шарфом из тончайшей шерсти и ходил в любой морозбез головного убора. У него были на редкость хорошие волосы – дар природы,который он берег, – очень густые, прямые, с обильной ранней сединой,идеально держащие форму стрижки. Прическа придавала Березину вид серьезный ивызывающий доверие, а как только он прикрывал ее шапкой или шляпой, сразу делалсяпохожим на секретаря райкома из застойных времен.

Они спустились, машина уже стояла у подъезда, но нужно былопройти по меньшей мере десяток шагов по снегу. Березин колебался всего одномгновение, решение, как, впрочем, все удачные решения, приходящие в головуСергею Николаевичу, созрело внезапно. Он подхватил Ирину на руки и донес домашины. Водитель уже стоял у задней двери, предупредительно открыв ее.

– Спасибо, милый, – нежно сказала Ирина,достаточно громко, чтобы водитель это услышал.

Березин уселся рядом с ней на заднее сиденье и вполголосасказал:

– Неплохая мысль, верно?

– Образ лепится прямо на ходу, – усмехнулась вответ Ирина.

Березин придвинулся к ней совсем близко, его губы были уже усамого ее уха.

– Между прочим, водителя зовут Володей. В начале весны,незадолго до того, как ты попала в аварию, он возил тебя в аэропорт встречатьтвою тетку из Красноярска. Была нелетная погода, прибытие рейса задерживалосьна четыре часа, и все эти четыре часа ты просидела с ним в машине и изводила егосвоими капризами. То тебе было жарко, то холодно, то ты пить хотела, то есть,то курить.

– Даже курить? – приподняла брови Ирина.

– Ну, иногда у тебя появлялось такое желание, хотя инечасто. В общем, достала ты бедного парня.

– И больше я с ним не встречалась?

– Насколько я знаю, нет.

– Володя, – громко сказала она.

– Да, Ирина Андреевна?

– Вы до сих пор на меня сердитесь? Не стоит, голубчик,я знаю, что порой бываю ужасно несносна, но потом раскаиваюсь и корю себя. Еслия вас обидела тогда, то приношу свои извинения.

– Ну что вы, Ирина Андреевна, не о чем говорить.

Березин на ощупь нашел ее руку и слегка пожал в знакодобрения. Ирина на пожатие не ответила, но руки не отняла. Так, взявшись заруки, они и ехали. До подъезда было метров двадцать, и репортеры восторженнозащелкали камерами, увидев, как известный партийный лидер Сергей Березин несетна руках свою красавицу жену.

В первые полчаса все было спокойно, политики под руку сосвоими супругами прогуливались по огромному залу, где был накрыт фуршет, журналистыникого не дергали, пока присматривались, выбирая наиболее интересные иперспективные жертвы. Потом Сергей Николаевич увлекся беседой с известнымкиноактером, который проходил по спискам партии, очень близкой по своейполитической платформе к партии Березина, а Ирину осторожно тронул за локотьжурналист, известный своей зубастостью и недоброжелательностью.

– Скажите, Ирина Андреевна, трудно быть женой политика?

– Трудно быть женой, – ответила она оченьсерьезно. – А политика или циркового артиста – значения не имеет.

– Очень интересное заявление, – оживилсяжурналист. – Пожалуйста, несколько слов о том, почему трудно бывает бытьженой Березина.

– Мой муж – человек неординарный, и хотя я знаю егодостаточно давно, все равно он остается для меня не до конца прочитаннойкнигой. Мне очень хочется нравиться ему, но я не всегда могу точно угадать, чтоему нравится, а что – нет. Поэтому я постоянно нахожусь в некотором напряжении.